Кларджес

В Кларджесе праздновали одно из важнейших ежегодных торжеств. Горожане высыпали на улицы и бродили кто куда. На площади Эстергази человек, охваченный внезапным возбуждением, вскочил на скамью и разразился продолжительной речью, потрясая кулаками в сторону Актуария. Прохожие останавливались, чтобы послушать, и через некоторое время вокруг него стала собираться толпа — гнев оратора оказался заразительным. Мимо проходили два палача-стажера в черных униформах; безумец на скамье принялся осыпáть их проклятиями. Слушатели стали поглядывать на палачей; палачи решили убраться подобру-поздорову, но при этом совершили ошибку — они ускорили шаги. Толпа взревела и погналась за ними. Палачи бегали быстро — им удалось спастись. Тем временем оратор, переполненный эмоциями, спустился со скамьи и встал на колени, закрыв лицо руками.

Утратив средоточие внимания, толпа лишилась стихийной слаженности побуждений и распалась на растерянные группы. На какой-то момент, однако, эти люди познали помешательство массового бунта и действовали сообща против существующего правопорядка. В новостях при описании этого события использовался заголовок «Извращенцы больше не прячутся?»

Кудеяр провел этот день в своей квартире в переулке Фариота, куда теперь вселился Винсент Роднэйв. Роднэйв похудел и смотрел на мир с выражением загнанного зверя.

Когда Кудеяр зашел в квартиру, Роднэйв обработал уже половину биотелеметрических микрофильмов. На стене висела крупномасштабная схема, утыканная булавками с ярко-красными головками — каждая булавка соответствовала местонахождению кельи, в которой тот или иной амарант содержал своих суррогатов. Кудеяр рассмотрел схему с мрачным удовлетворением.

«Скорее всего, эта карта, — сказал он Роднэйву, — опаснейший документ во всем мире».

«Я это понимаю», — отозвался Винсент Роднэйв. Он указал на окно: «В переулке постоянно ошивается палач. За квартирой внимательно наблюдают. Что, если они решат сюда ворваться?»

Кудеяр нахмурился, свернул схему в трубку и засунул ее за пазуху: «Продолжайте вычислять координаты. Если на этой неделе я смогу освободиться…»

«Освободиться? Вы где-то работаете?»

Кудеяр беззвучно рассмеялся: «Я работаю за трех человек. Эйвершем манкировал своими обязанностями. А я стараюсь быть незаменимым».

«Каким образом?»

«Прежде всего, укрепляя положение самого Аймиша. Он сдался, смирившись с тем, что останется аспирантом, пока за ним не придут палачи. Теперь он надеется, что проникнет в филу кандидатов. Мы посещаем всевозможные учреждения. Он напоминает о своем влиянии всеми возможными способами. Он выступает с речами, он защищает несправедливо обойденных продвижением по службе, он дает интервью представителями прессы и в целом ведет себя, как важная персона». Помолчав несколько секунд, Кудеяр задумчиво прибавил: «Кто знает? Может случиться и так, что Аймиш всех нас удивит».

2

Вернувшись в Трианвуд, Кудеяр направился прямо в апартаменты канцлера. Аймиш спал на диване. Кудеяр опустился в кресло.

Канцлер проснулся и сел, протирая глаза: «А, Гэйвин! Сегодня, кажется, праздник? Как идут дела в городе?»

Кудеяр ответил не сразу: «Я сказал бы, что дела идут из рук вон плохо».

«Почему?»

«В воздухе висит напряжение. Все волнуются. Текущий поток растрачивает энергию, но, когда потоку преграждает путь плотина, масса накопившейся воды становится опасной».

Аймиш почесал в затылке и зевнул.

«Город перенаселен, — продолжал Кудеяр. — Сегодня типичный горожанин не знает, куда себя деть, и бродит по улицам. Он не знает, зачем он это делает, но, тем не менее, бродит и бродит».

Аймиш нахмурился: «Вы изображаете типичного горожанина помрачневшей и усталой личностью».

«Таково мое намерение».

«Какая ерунда! — без обиняков выпалил Аймиш. — Кларджес не могли бы построить такие люди».

«Согласен. Но эпоха нашего величия прошла».

«О чем вы говорите? — воскликнул канцлер. — Наши организации никогда еще не работали так эффективно, мы никогда раньше не производили больше продукции с меньшими затратами, мы потребляем больше, чем когда-либо, но при этом создаем меньше отходов».

«И никогда еще паллиатории не были так переполнены», — напомнил Кудеяр.

«Я вижу, сегодня вы просто излучаете оптимизм».

Кудеяр заметил: «Иногда я не понимаю — зачем вообще стремиться к подъему? Зачем карабкаться вверх и становиться амарантом, если мир рушится перед нашими глазами?»

Аймиша такие рассуждения отчасти забавляли, но и тревожили тоже: «Просто у вас сегодня отвратительное настроение».

«Великий человек — талантливый канцлер — мог бы изменить будущее. Мог бы спасти Кларджес».

Аймиш тяжело поднялся на ноги и побрел к столу: «У вас в голове копошатся самые странные идеи. Наконец, — он улыбнулся, — я начинаю понимать, почему о вас ходят такие слухи».

Кудеяр поднял брови: «Слухи? Обо мне?»

«Да, о вас, — канцлер стоял у стола и смотрел на Кудеяра сверху вниз. — Мне приходилось слышать самые достопримечательные вещи».

«Что вы имеете в виду?»

«Говорят, за вами тянется черная тень. Говорят, что, где бы вы ни появились, происходят самые ужасные вещи».