Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Отрицательная характеристика, которую Хайд дал Пиму, не должна вводить в заблуждение. И в Коротком, и в Долгом парламенте, во всяком случае, до казни Страффорда, они были политическими союзниками – факт, который Кларендон хотел бы замолчать. Можно согласиться с Ч. Фиртом: часть труда Хайда, отражающая время его парламентской деятельности, в наименьшей степени заслуживает доверия. Сравнение двух текстов Хайда, первоначального и написанного в последней эмиграции, показывает, что они местами различаются. В частности, в последнем случае автор подробнее описывал ход дебатов в палате. 17 апреля состоялось двухчасовое выступление Пима, в котором он буквально обрушился на меры, проведенные в рамках «политики напролом», особенно на корабельные деньги. По словам Кларендона, речь Пима, «человека хорошей репутации, заседавшего в ассамблеях дольше, чем кто-либо из живших тогда людей, расколола лед» [7, I, 174]. Оппозиционеры создавали свой пантеон героев – жертв произвола, главным стал умерший в Тауэре Томас Элиот. Поскольку палата общин в течение недели так и не приступила к выделению субсидий, 24 апреля король обратился за субсидиями напрямую к палате лордов. Вероятно, даже не речь Пима, поддержанная радикально настроенными депутатами, а нарушение процедуры, воспринимавшееся как покушение на конституционные права нижней палаты, привело к обострению ситуации: «Без сомнения, основополагающая привилегия палаты общин состояла в том, что рассмотрение вопроса о сборах начиналось в ней, и это правило никогда не нарушалось и в самые худшие времена» [7, I, 176]. Это вызвало общее негодование коммонеров. Было объявлено о создании Комитета, которому следовало доложить палате, существовали ли такого рода прецеденты. Депутатов не удовлетворило послание короля парламенту, в котором говорилось, что «существовавшие различия между палатами замедляют решение срочных государственных дел в то время, когда вражеская армия готова завоевать страну». Государственный секретарь Г. Вейн-старший объявил, что корона готова отказаться от сбора корабельных денег, если будут выделены двенадцать субсидий. Хайд указал на еще одну причину, по которой депутаты не торопились выделять средства: «Хотя в парламенте не было никакой группы, действовавшей в пользу шотландцев, и по правде, не было и никакой склонности к ним, предоставление субсидии для создания армии против шотландцев выглядело как вступление в войну, а этого требовали от людей, которым не было сообщено конкретно состояние дел» [7, I, 104]. Дебаты в парламенте продолжились 2–3 мая, когда, если судить по Кларендону, выявились две позиции. Одну из них, явно враждебную двору, сформулировал Джон Гемпден, известный протестами по поводу корабельных денег. Он предлагал проголосовать, согласна ли палата с утверждением, содержавшимся в послании короля, то есть не в плоскости выделения субсидий, а в русле критики короны. Другая позиция содержалась в выступлении самого Хайда, предлагавшего палате голосовать по вопросу о предоставлении субсидий королю, правда, в меньшем объеме, чем требовало правительство. Хайд впоследствии утверждал: его компромиссное предложение имело все шансы на успех при голосовании, однако секретарь Вейн отверг его, заявив, что король примет только такое решение палаты, которое основано на его требованиях.