Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

В первой половине 1630-х гг. любимым местом для интеллектуальных занятий становится для Хайда Грейт Тью, поместье, принадлежавшее Люшиусу Кэри, лорду Фолкленду, ставшему ближайшим другом, человеку, оказавшему на него влияние, сопоставимое только с отцом. Они познакомились, вероятно, в 1630 году и крепко дружили до его гибели в битве при Ньюбери в 1643 году. Хайд до конца жизни помнил о нем, включив его портрет и в «Историю мятежа», и в автобиографию. Эти описания считаются шедеврами писательского мастерства Кларендона. Говорят, что историк XIX века Джеймс Макинтош плакал над ними. Действительно, слова Кларендона звучат трогательно: «Он имел удивительные знания и способности, был неповторимо очарователен и восхитителен в общении, в обилии обладал чертами гуманности и человечности, вел такую простую и цельную жизнь, что будь он единственной потерей в той проклятой гнусной войне, она все равно осталась бы самой позорной и омерзительной для будущих поколений» [10, 50]. В Фолкленде Хайд восхищался его отношением к людям, умением находить в окружающих лучшие черты и ценить их, благородство и воображение, способность поддержать нуждающихся, упорство в достижении целей. Когда Фолкленд поставил задачу выучить древнегреческий, он дал зарок не выезжать в Лондон, который любил больше всего, и через короткое время он овладел этим языком в совершенстве. Он счастливо избегал страстей и предрассудков, «посещающих вульгарные умы», и не имел иных амбиций, кроме как в расширении знаний и сохранении репутации человека, ценящего достойных людей. Внешне Фолкленд не был особо привлекательным: небольшого роста, не обладавший величественной походкой, с голосом, не дававшим повода предполагать, что «с его языка будет звучать музыка». Но «этот низкий ростом, маленький человек обладал такой храбростью, таким бесстрашием», как никакой самый гармонично сложенный мужчина.

Грейт Тью, кружок интеллектуалов, где собирались блестящие мыслители, философы и богословы. Дом Фолкленда был всегда для них открыт; в их распоряжении была прекрасная библиотека. По занятному сравнению Олларда, это было нечто среднее между ренессансным двором Федериго II в Урбино,[6] Институтом перспективных исследований в Принстоне и оксфордским колледжем Всех Святых [74, 31]. Кларендон писал об атмосфере Грейт Тью: «Его дом, расположенный в десяти или двенадцати милях от университета (Оксфорда — А. С.), сам был словно университетом благодаря обществу тех, кто в нем собирался. Доктор Шелдон, доктор Морли, доктор Хэммонд, доктор Ирлс, мистер Чиллингворт и все наиболее значительные люди с разных факультетов, не считая приезжавших из Лондона — все находили приют, словно в колледжах. Хозяин сам не знал, кто приезжает или уезжает, кто присутствует в доме до тех пор, пока не выходил к обеду или ужину, во время которого собирались все. Других обязательных церемоний или ограничений не существовало; никто не заставлял людей приезжать и никто не вынуждал их оставаться. Приезжали, чтобы поучиться в прекрасных условиях, имея в распоряжении любые книги из библиотеки, которые могли пожелать, в компании людей, которых хотели видеть и не смогли бы найти ни в каком другом месте» [10, 65].