Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

В Военном совете выделились три группы: первую составили профессиональные солдаты, имевшие за плечами опыт Тридцатилетней войны. Кроме Руперта к их числу относился шотландский дворянин Патрик Рутвен, имевший боевой опыт сражений на стороне Швеции в Тридцатилетней войне и ставший главнокомандующим после гибели Линдсея. Карл I даровал ему титулы графа Фирта, затем графа Брентфорда. Родившийся в 1573 году, он был, мягко говоря, немолод, вдобавок почти глух. Возраст, усталость от войн, возможно, желание уйти от дел, заставляли его поддерживать Руперта, последнее обстоятельство, видимо, привлекало Карла. Другим ветераном армии шведского короля Густава Адольфа был командующий королевской пехотой сэр Якоб Эстли, храбрый на поле боя, умевший найти для солдат нужные слова. Перед Эджхиллом вслед за ним солдаты молились: «Господи, Ты знаешь, как я буду занят сегодня. Если я забуду о Тебе, Ты не забудь меня». Две другие группы составили гражданские лица, хотя некоторых из них война сделала солдатами. Первую составили сторонники твердой линии, те, кто стоял за то, чтобы сражаться, даже когда профессионалы советовали остановиться. Это были, в основном, те, кто входил в ближайшее окружение Генриетты Марии. К их числу относился склонный к авантюрам Дигби, который умел говорить королю то, что тот хотел услышать. Ближайшим советником королевы был Генри Джармин, чье влияние на нее было таким сильным, что ходили упорные слухи, что они находились в любовных отношениях. Группу умеренных политиков в совете составили те, кто присоединился к королевской партии в конце 1641 года, считая, что Долгий парламент выдвинул чрезмерные и неконституционные требования. Первоначально безусловным лидером этой группировки был Фолкленд, но уже в 1643 году он, распрощавшись с иллюзиями, был в тяжелом эмоциональном состоянии и, казалось, искал смерти на поле боя. После его гибели важнейшей фигурой в этой группе стал Эдвард Хайд, по словам Карлтона, «исполнительный и проницательный человек, со способностью историка переваривать огромный объем материала и умением политика разбираться в людях» [31, 251]. В нее входил Николас, исполнявший в Оксфорде огромный объем рутинной управленческой работы, когда другие уезжали на войну.

Тезис о делении в верхах кавалерской партии на «людей меча» (swordmen), ультра и умеренных, иначе, конституционных роялистов «кочует» в десятках трудов историков. Термин «конституционные роялисты» относительно нов. В XVII веке его не использовали, однако он встречается в работах самого видного вигского историка XIX века Томаса Маколея. В газете «Таймс» в 1852 году, затем, в 1855 и 1857 гг., в сборнике для чтения для пассажиров железных дорог была опубликована статья под названием «Кларендон и его друзья» [72]. Неизвестный автор не только сообщал о моральной нечистоплотности Хайда, коллекционировавшего портреты и готового за содействие в этом оказывать помощь в назначении на должности, но и рассказал о трех его идейных сподвижниках: лордах Фолкленде, Кейпле и Хертфорде. Он назвал их представителями «героического класса», «третьей (кроме ультрароялистов и круглоголовых — А. С.) группой, гораздо более просвещенной, чем другие, но оставившей меньший след в то время возбуждения, когда разрешение конфликта могло быть найдено только в одной из крайних позиций». «Умеренные» хотели конституционных изменений и имели шанс «провести миром государственный корабль через бурное море, будь король честен и свободен от влияния амбициозных советников». Понятие «конституционный роялизм», хотя и с оговорками, употреблял в своей книге о Хайде Б. Уормалд, его использовали Р. Хаттон и Д. Смит. Тем не менее, в современной ревизионистской историографии правомерность использования этого понятия для обозначения группы политиков, таких как Хайд, Фолкленд, Хертфорд, Линдсей, двоюродный брат короля Джеймс Стюарт (герцог Ричмонд), Колпепер, подвергается небезосновательной критике.