Кларенс (Трилогия - 3)

- При всем единодушии и убедительности этой демонстрации, джентльмены, - спокойно продолжал он, - считаю тем не менее своим долгом спросить вас, насколько серьезно вы восприняли значение известия, которое я привез. Мой долг - сказать вам, что оно означает гражданскую войну. Оно означает вооруженную схватку между двумя частями великой страны, разрыв дружеских связей и семейных уз, вражду между отцами и сыновьями, между братьями и сестрами и даже, быть может, отчуждение мужа и жены.

- Это означает независимость Юга и разрыв с безродными торгашами и аболиционистами! - крикнул капитан Пинкни.

- Если здесь есть джентльмены, - продолжал незнакомец, не обращая внимания на капитана, - которые дали обязательство, что наш штат выступит в этих крайних обстоятельствах на стороне Юга, или стремились к образованию Тихоокеанской республики, сочувствующей и помогающей южанам, если их имена внесены в этот список, - он поднял лист бумаги, лежавший перед полковником Старботтлом, - но которые теперь считают, что важность последних известий требует более серьезных размышлений, они вольны покинуть собрание, дав честное слово джентльмена-южанина сохранить тайну.

- Я не согласен, - прервал какой-то рослый кентуккиец, вставая с места и спускаясь по ступенькам в патио. И, прислонившись спиной к калитке, добавил: - Я пристрелю первого труса, который пойдет на попятный!

Его слова вызвали бурный смех и возгласы одобрения, но незнакомец спокойным, бесстрастным голосом вновь потребовал внимания:

- Но если, напротив, все вы считаете, что это известие увенчало и освятило надежды, желания и планы этого собрания, тогда пусть каждый подтвердит это еще раз письменно на листке, который лежит здесь возле полковника Старботтла.

Когда поднялся кентуккиец, Кларенс вышел из своего укрытия; теперь, видя, с каким пылом люди устремились к столу, он перестал колебаться. Проскользнув вдоль прохода, он вышел на лестницу, ведущую к задней стороне балкона. Сбежав вниз, он оказался в тылу возбужденной толпы, сгрудившейся вокруг стола, и даже оттолкнул одного из заговорщиков, не будучи замеченным. Его жена уже встала со стула и тоже направилась к столу. Быстрым движением он схватил ее за руку и заставил сесть обратно. Когда она его узнала, с ее губ сорвался крик, а он, все еще держа ее за руку, встал между ней и удивленными заговорщиками. Наступило минутное молчание, потом раздались крики: "Шпион!", "Держите его!" - но всех покрыл голос миссурийца, который приказал не трогаться с места. Повернувшись к Кларенсу, он невозмутимо сказал:

- Мне знакомо ваше лицо, сэр. Кто вы такой?

- Муж этой женщины и хозяин этого дома, - так же спокойно ответил Кларенс и сам не узнал своего голоса.

- Так отойдите от нее! Или вы надеетесь, что если она в опасности, то это защитит вас? - крикнул кентуккиец, с угрожающим видом вытаскивая револьвер.

Но тут миссис Брант внезапно вскочила и встала рядом с Кларенсом.

- Мы оба не трусы, мистер Брукс... впрочем, он говорит правду... и, к моему стыду, - прибавила она, глядя на Кларенса со злобным презрением, он действительно мой муж!

- Зачем вы сюда пришли? - продолжал судья Бисуингер, не сводя глаз с Кларенса.

- Я уже сказал достаточно, - спокойно отвечал Кларенс, - чтобы вы, как джентльмен, немедленно покинули мой дом. За этим я и пришел. И это все, что я могу вам сказать, пока вы и ваши друзья оскорбляете мой кров своим непрошеным присутствием. А что я скажу вам и всем другим после, что потребую от вас в соответствии с вашим собственным кодексом чести, - тут он поглядел на капитана Пинкни, - это другой вопрос, который не принято обсуждать в присутствии дам.

- Прошу прощения. Минуту, одну минуту! - послышался голос полковника Старботтла. Сорочка с жабо, полурасстегнутый синий сюртук с широкими, словно распустившиеся лепестки, отворотами и улыбающееся, похожее на маску лицо этого джентльмена поднялись над столом; он поклонился Кларенсу Бранту и его жене с отменной учтивостью.