Класс отщепенцев (СИ)

Группа разделилась. Пожалуй, впервые с момента своей организации… Нет, бывали у них, конечно, разногласия и раньше, да и действовать отщепенцы привыкли по большей части самостоятельно, просто впервые раскол произошел по такому фундаментальному вопросу. В целом, его все‑таки можно назвать расколом на осторожных и жаждущих действия, чем на друзей и недругов человечества.

Поэтому неудивительно, что первая антиградобойная экспедиция отправилась в путь тем же вечером. Неудивительно, что собиралась она в путь несколько более поспешно, чем стоило бы, и, как результат, ну совсем неудивительно, что оказавшись под холодным осенним небом, несколько остудившим их пыл, отщепенцы задали себе такой важный вопрос:

— Ну и что мы будем делать дальше?

Вопрос остался без ответа. Как искать Градобоя, никто не знал. Сержи и Валек остались дома, а поиск подобной нежити — не тот фокус, который можно передать за пять минут.

— Может, попробовать найти его по духу крови? — спросил Друххук у Баргеза.

— Не получится, — орк покачал головой. — Мы же в городе — тут убивают и на улицах, и в домах, да и у самого Градобоя жертв уже много…Думаю, нас приведет к ближайшей мясной лавке…

— Боюсь, придется мне поработать приманкой… — выдохнула Салли. Роль и вправду незавидная, но, похоже, другого выхода не было. Разве что сидеть в засаде на том же месте, где они сидели в прошлый раз, но жаждущие действия редко соглашаются ждать.

Девушка решительно тряхнула рыжими кудряшками, поплотнее закуталась в плащ и вышла за пределы маскировочного круга. И тут же осталась одна. Совсем одна, одна–одинешенька, посреди холодной осенней ночи на пустой улице, на которой орудует неуловимая нечисть. Умом она, конечно, понимала, что верные друзья совсем рядом — всего в нескольких шагах, и что все они — вполне умелые маги, которые должны справиться с возможной напастью… Но в голову скорее приходили мысли о том, что Сержи ведь мог и ошибаться… Даже не так — что у него не было полной информации об этих тварях, и что на деле они куда более умны и живучи — недаром же ее до сих пор поймать не могут, хотя в магистрате, вопреки популярным в тавернах байкам, отнюдь не простаки сидят…

Девушка поежилась и медленно побрела сквозь ночной туман, готовя по пути ударное заклинание, чтобы встретить Градобоя во всеоружии…

* * *

Сержи поежился. Сказать, что утро выдалось неудачным — значит, ничего не сказать… Зато можно утверждать наверняка, что таким злым декан еще не был ни разу. Даже после постановки пьесы… Тогда он все‑таки старался сохранить человеческий облик… В буквальном смысле слова.

В этот же раз декан смерчем носился по своему кабинету, потрясая руками и изрыгая проклятия. Сержи отчетливо чувствовал, что его своеобычная броня невозмутимости сейчас разлетится к дьяволу, и еще он чувствовал, что будь деканские проклятья снабжены хоть капелькой маны, несдобровать наследнику эльфийского рода…

— Разнесли!.. На кусочки!.. Достояние!.. Трехсот лет!.. — речь декана приходиться приводить урывками, ибо вербальная часть составляла в ней отнюдь не самую значительную часть… — Что она там ночью делала?! — вопрос был явно не риторическим. Декан даже прекратил свои дьявольские пляски и вперил в старосту глаза, пылающие огнем преисподней.

— Понятия не имею… — Сержи отвечал вполне честно. Он и вправду не знал, что Салли делала в скверике около рыночной площади. Ну, догадывался, конечно, но ведь его спрашивали не об этом. Его спрашивали о том, что она там делала, а откуда Сержи это знать? Может, шнурок завязывала, может, в платок сморкалась… Он не знает…

— Не верю! — декан опять пошел по новому кругу.

— Тем не менее, я действительно не знаю. У меня нет привычки контролировать местопребывание и род деятельности девушек по ночам…

— А стоило бы! — декан вновь остановился, чтобы погрозить старосте пальцем.

— Боюсь, это может быть неправильно истолковано, — Сержи продолжал гнуть свою линию.

Ситуация была прескверная. В целом он уже знал, что произошло: Салли применила боевое заклятье на статуе, стоящей в скверике около рыночной площади. Основная проблема была в том, что это была самая обыкновенная статуя… Сержи ее помнил — не самое привлекательное произведение скульпторов, чего уж греха таить… Быть может, изначально скульптор и пытался изобразить крестьянку во время сбора урожая… Ну, вы представляете: дородная дама в традиционном наряде наклоняется, чтобы сжать колосья пшеницы… Благодать! Особенно если скульптору не слишком улыбается работать на крохи, которые отжалел на украшение скверика городской совет. В этом случае только на благодать и следует упирать. Чтобы придирок было поменьше. Придирок было немного: статуя получилась настолько невзрачная, что на нее почти не обращали внимания, да и собирались в скверике не для того, чтобы обсуждать высокое искусство, но это так, к слову.