Класс: путеводитель по статусной системе Америки

Выдавая свою классовую принадлежность вспышкой гнева из-за малейшего намека на сам предмет, вы не менее выразительно выдадите себя и тем, а как, собственно, вы определяете этот предмет, вызывающий у вас такой гнев. Люди, утвердившиеся ближе к основанию классовой пирамиды, обычно полагают, что ваш класс определяется количеством денег, которым вы владеете. Люди из серединки тоже согласятся, что деньги играют здесь не последнюю роль, однако добавят, что не менее важно и образование, а также то, какой работой вы занимаетесь. Приближенные же к верхушке уверены, что неотъемлемыми критериями, определяющими принадлежность к классу – независимо от количества денег, рода занятий или образования, – являются вкус, ценности, идеи, стиль и поведение. Одна леди в интервью Стадсу Теркелю для книги «Улица различий: Америка»4 недвусмысленно продемонстрировала свою принадлежность к среднему классу: явной неловкостью по поводу самого предмета и инстинктивным упоминанием рода занятий как ключевого критерия для определения классовой позиции. «На этой улице у нас почти все классы живут, – поспешила заверить она. И продолжила: – Впрочем, я не должна говорить “классы”, ведь в нашем обществе классов нет». А следом довод о роде занятий: «Но у нас тут живут и дворники, и врачи, и бизнесмены, и бухгалтеры».

Социологи уже привыкли слышать от респондентов, что там, где те живут, нет никаких социальных классов. «“В нашем городе нет классов” – почти всегда это самое первое замечание, которое записывает исследователь», – пишет Леонард Райсман, автор книги «Класс в американском обществе»5. «И когда фраза произнесена и больше не торчит костью в горле, можно спокойно фиксировать классовые различия в городке, по поводу которых, что характерно, добропорядочные жители выразят удивительное согласие». Романист Джон О’Хара целую карьеру себе построил, пытаясь разобраться в этой щекотливой теме, к которой он обнаружил незаурядную чувствительность. Еще мальчишкой он обратил внимание: в его родном городке Пенсильвании «старшие люди не обращаются с другими, как с равными».

Классовые различия в Америке столь запутаны и с таким трудом уловимы, что заезжие наблюдатели частенько упускают из виду нюансы, а порой и самое существование классовой структуры. «Басня о равенстве», как назвала ее Фрэнсис Троллоп в своем турне по Америке в 1832 году, столь убедительна, а правительство столь конфузливо избегает данной темы (все многие тысячи расчетов, извергаемых разнообразными государственными конторами, официально не признают существование социального класса) – что путешественникам легче легкого пройти мимо классовой системы и не заметить ее. Подтверждает это и пример Уолтера Аллена, британского романиста и литературного критика. Пока он не перебрался сюда в 1950-х годах преподавать в колледже, он воображал, будто «класс в Америке вряд ли вообще существует, кроме, разве что, различий между этническими группами или волнами иммигрантов». Однако прожив какое-то время в Гранд-Рэпидз, он прозрел: ощутил снобистский напор Новой Англии и уступчивость местных жителей перед уверенно насаждаемым моральным и культурным авторитетом старых семей.

Некоторые американцы с удовлетворением наблюдали, как в 1970-х годах провалился телесериал «Бикон-хилл», драма о жизни высшего света, снятая по модели британской ленты «Вверх и вниз по лестнице», – теша себя мыслью, что фильм постигла такая участь по той причине, что никакой классовой системы в стране нет, а потому и нет интереса к вопросу. Но они ошибались. «Бикон-хилл» не смог увлечь американских телезрителей в силу того, что сфокусировался на, пожалуй, наименее интересной части подлинной классовой структуры – квазиаристократическом высшем классе. Постановка имела бы больший успех, если бы высветила ситуации, в которых все смогли бы разглядеть знакомые классовые коллизии, – например, когда высше-средний класс встречается со средним и пытается противостоять его поползновениям пробраться повыше, или когда средний класс поступает аналогичным образом с классами ступенькой ниже.