Классическая драма Востока

Женщина. А, негодник Таро еще здесь! Я и тебя сейчас разукрашу.

Слуга. Что вы делаете! Да как же я на улицу покажусь такой размалеванный? Пощадите, пустите!

Женщина. Куда, куда? Еще добавлю тебе! Стой, не убежишь!

Подаяния не дали

Действующие лица

Монах.

Прихожанин.

Монах. Перед вами — настоятель храма. Только я собрался к одному прихожанину, где для меня всегда готова утренняя трапеза, как вдруг получил приглашение от другого. Что тут было делать? Пришлось к нему пойти, и вот только сейчас я возвращаюсь оттуда. А там, у первого, где я каждое утро бываю, наверное, ждут меня не дождутся. Придется туда сходить, хоть сутры[298] почитать. К тому же в этом доме для меня всегда припасены десять монов подаяния. А этим пренебрегать грешно. Ну что же, пойду потихоньку. А ведь вправду говорят: не живи, как хочется, а живи, как Небо велит. Так и у меня. Что бы им догадаться — одному утром пригласить и накормить, а другому — вечером. А то получается или пусто, или слишком густо. Ну, я и пришел. Можно войти?

Прихожанин. Кто там?

Монах. Это я.

Прихожанин. А, отец-настоятель! Наконец-то пожаловали. Я вас все утро ждал.

Монах. Вы уж извините. Я ведь свое время знаю и совсем было собрался к вам, а тут пришел с приглашением один давнишний мой прихожанин: жду, говорит, на трапезу обязательно. Что тут было делать? Пришлось идти, и вот только сейчас вернулся. Я уж торопился — знаю, что вы ждете, да все равно опоздал. Сегодня я вам только сутры прочитаю и сразу домой — с тем и пришел.

Прихожанин. Хорошо, что пожаловали. Пожалуйста, прочитайте сутры. Проходите.

Монах. Слушаюсь. Иду, иду. О, какое у вас благолепие царит! Я каждый раз поражаюсь, как красиво убран у вас алтарь.

Прихожанин. Ну что вы, какое там убран…

Монах. Что же, примемся за сутры. "И слышал я, что было так: однажды был Будда у ученика своего князя Субхуты в мире Трех тысяч Великой тысячи миров"[299]. Ах, какие прекрасные цветы вы мне в прошлый раз подарили!

Прихожанин. Да, да, вспоминаю. Что же, они вам на пользу пошли?

Монах. А как же! Как раз тогда в храм прихожане пришли, увидели они ваши цветы на алтаре и глаз отвести не могут. Очень хвалили.

Прихожанин. Я рад, что они вам пригодились.

Монах. Итак (продолжает читать сутру), "и поучал Будда, что благодеяния и подаяния ваши избавят вас от несчастий и продлят жизнь вашу". А что, эти цветы у вас в саду растут, или вы их от кого-нибудь получили?

Прихожанин. Нет, они у меня в саду растут.

Монах. В таком случае, не подарите ли мне семян? Я их у себя посажу.

Прихожанин. Рад буду.

Монах. Смотрите не забудьте!

Прихожанин. Не беспокойтесь.

Монах (читает сутру). "Наму, Кяратано…" Ну вот, служба и окончена. Я пойду, вы приходите в наш храм почаще.

Прихожанин. Обязательно.

Монах. Оставайтесь с миром!

Прихожанин. Доброго вам пути, спасибо!

Монах (один). Это что же такое? О подаянии он даже не заикнулся. А? Видать, забыл. А может быть, не дал потому, что я опоздал сегодня? Нет, нет, если не напомнить, так он и впредь не будет давать. Прочту-ка я ему проповедь и попробую получить свое. (Стучит.) Вы дома?

Прихожанин. Как, вы разве не ушли?

Монах. Ушел, да вспомнил: сколько раз хотел проповедь вам прочитать, а до сих пор так и не сделал этого. У вас сегодня есть время?

Прихожанин. Да, я свободен. Благодарю вас. Охотно выслушаю проповедь.

Монах. Тогда пойдемте.

Прихожанин. Да, да, входите.

Монах. Что ж… Проповедь-то ничего особенного собой не представляет. Главное в ней — доказательство бренности жизни человеческой. А жизнь человека подобна вспышке молнии, утренней росе, искре, высекаемой из кремня, пламени свечи перед порывом ветра, нежному цветку-вьюнку. Ведь вьюнок, как вы, наверное, и сами знаете, очень недолговечное растение: распускается он рано утром, днем — увядает, а к вечеру совсем засыхает.

Прихожанин. Да, да, вы правы.

Монах. Но у цветка-вьюнка есть хоть одна радость: утром распуститься и ждать до вечера. А человек и того лишен. Столь мимолетна его жизнь, что, как говорят, выдохнуть-то успеешь, а на вдох и времени не останется.

Прихожанин. Ах, именно так.