Классическая психиатрия: истины и заблуждения

Таким образом, безумие существовало всегда, психически больные – 200 лет.До XIX в. безумие считалось чем угодно, но только не болезнью. Психиатрическое (еще не медицинское) истолкование безумия как болезни духа произошло в XIX в. – статус умалишенного, антиобщественного девиантного элемента изменился на статус душевнобольного (страдающего). Безумие изначально не обладало клинической (медицинской) самотождественностью и чаще всего рассматривалось в историческом и социокультуральном контексте.

С этого момента медицина постепенно начнет приобретать функции исходного основания для проблемного (властного) пространства, именуемого безумием. Возникает потребность и необходимость отделения безумцев как отличных от других социальных маргиналов и девиантов (преступников, нищих, бродяг и др.). Параллельно для нейтрализации безумцев как нежелательных элементов общества формируется пространство специализированных психиатрических институций, совмещавших функции приюта и терапевтической среды.

Начиная с XIX века «политика психического здоровья» включала теоретический стандарт (представления о болезни), технологию воздействия (моральное лечение), институциональную организацию (приют), корпус профессионалов (врачи, консультанты, надзиратели и пр.) и законодательно определенный статус безумца (преступник, бродяга, больной и пр.). Общим принципом этой политики был паттерн интернирования больных и моральное воздействие на них (человечное, уважительное отношение).

Меняется и сам подход к безумию. К XIX веку неразумие начинает интерпретироваться как «психологическое следствие моральной вины»: «все, что было в безумии парадоксальным проявлением небытия, станет лишь естественным возмездием за моральное зло».

Если раньше оно рассматривалось сквозь призму дуализма «разум-неразумие», «хаос-порядок», теперь его рассматривают в аспекте индивида и его прав. Лечебница в классическую эпоху больше похожа не на больницу, а на место свершения правосудия, где терапевтические меры превращаются в репрессии в результате очевидной связи проступка и наказания. Фигура врача в этом пространстве наделяется практически безграничной властью, однако происходит это не потому, что он обладает знанием о безумии, а потому, что способен его обуздать. Его фигура олицетворяет одновременно и отца, и судью, и сам закон, превращая зарождающуюся психиатрию (в рамках клинической практики) в науку о нравственном воздействии. Как пишет Фуко, «то, что мы называем практикой психиатрии, есть определенная тактика нравственного воздействия, возникшая в конце XVIII в., сохранившаяся в ритуалах и образе жизни психиатрической лечебницы».

Завершая систему своей эпистемологии, Фуко приходит к выводу, что изначально в самом понятии безумия была заключена безграничная свобода, являвшаяся неотъемлемым атрибутом существования безумца. Но в классическую эпоху четко обозначается противоречивость этой свободы. Причем процесс освобождения безумцев не снимает это противоречие, а усиливают его, поскольку, заключив свободу в рамки структуры, они не оставляют от нее ничего кроме иронии. Формальное освобождение безумцев приводит к тому, что они получают ограниченную свободу в замкнутом пространстве лечебницы, однако лишаются даже собственной воли, перенесенной на желания врача и в них отчужденной. Получив возможность высказывания, безумие выявляет истину о человеке, чем изменяет взгляд на собственную сущность. В безумии больше не угадываются очертания зверя, но виден искаженный лик человека. Безумие становится объектом познания, и, сталкиваясь с незаинтересованным взглядом другого, высвечивает свою истину. Оно не есть отсутствие разума, но противоречие в нем.

Однако даже до середины XIX века в заведениях для умалишенных до реформирования обычны были избиения, в ходу были палки и плети; узники этих заведений зачастую голодали и погибали от истощения. Широко использовалась «механизированная терапия» психозов – целый ряд механических приспособлений, по сути, представлявших собой пытки: смирительный стул, смирительная кровать, вращательная машина, «мешок». В качестве методов лечения применялись также жгучие втирания, прижигание каленым железом, «тошнотная терапия», специальные водолечебные приемы (внезапное погружение в холодную воду, ледяной душ и пр.).