Классическая русская литература в свете Христовой правды

Лев Толстой первое, что изгоняет из своего религиозного обихода – это Воскресение Христово, а остаётся такое же моральное учительство, которое ставит Христа в, так называемый, ряд учителей человечества. Причём, этих учителей человечества человек определяет сам, но, конечно, опираясь на некоторую традицию. Лев Толстой в этот ряд учителей человечества вносит Конфуция, Будду, Марка Аврелия и ещё нескольких человек.

В несторианские времена Феодор Мовсуэтский как бы вдвигает Христа в лик пророков и апостолов, то Лев Толстой – в просто учителя человечества. Исправление Евангелия он делает абсолютно сознательно и с чётко выраженной целью. А именно, поскольку апостолы жили 2000 лет назад и поскольку они не обладали современным развитием, то наделали ошибок и не могли их не наделать, поэтому пишет – “Я обязан их поправлять”.

В 1860 году умирает брат Льва Толстого Николай Николаевич. Толстой пишет: - “Вот идут похороны. Машинально вспомнил молитву. Молиться? Кому? Что такое Бог, представляемый себе так ясно, что можно просить Его, сообщаться с Ним? Ежели я и представляю себе такого, то Он теряет для меня всякое величие. Бог, которого можно просить и которому можно служить есть выражение слабости ума”.

И в наше время встречаются такие люди. Мне довелось общаться с одной последовательницей буддизма у которой спросила, что же Вас отвратило от христианства и она ответила, что там слишком много просят[111].

И это-то и есть абсолютный диаболизм, то есть, это – не беснование, а служение сатане. Маргарите у Булгакова сатана говорит: - “Гордая женщина, вы никого ни о чём не просите и, особенно, тех, кто сильнее вас – сами предложат и сами всё дадут”.

Просьба в молитве у христиан прекращается тогда, когда молитва претворяется в славословие, но это уже область совершенных и ангелов. Но и небесные святые просят, ибо ходатайствуют за нас, и ангелы просят, ибо ходатайствуют за нас.

В буддизме главное то, что – “я получаю своё совершенство, вырабатываю его сам, а после смерти ничего всё равно не останется”. Лев Толстой абсолютно отрицает именно бессмертие души, остаётся тело, которое надо зарыть, чтобы оно не воняло.

Примерно через месяц после похорон Николая Николаевича Толстой пишет в дневнике: - “Уже не далеко до отправления туда. Куда? Никуда! Во время самих похорон пришла мне мысль написать материалистическое евангелие жизнь Христа-материалиста”. Толстому 32 года и он уже сложившийся предтеча антихриста.

В первом послании Иоанна Богослова (гл.2) говорится

¹⁸Дети! последнее время. И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаём из того, что последнее время. ¹⁹Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши.

Антихристы бывают большие и малые. Лев Толстой был малым антихристом и именно, благодаря злобным кощунствам, всяческим выходкам, своей деятельности по распространению своих сочинений – этакое мельтешение.

Порфирий Иванов был антихристом повыше, чем Лев Толстой. Порфирий Иванов, когда говорил о Евангелии, то сам не верил, что все евангельские события были не с ним, то есть он прямо считал про себя, что он прошел круг на земле и что Христос – это он. Умирая, Порфирий завещал, чтобы его поминали не за упокой, а за здравие.

До какой степени продолжается Божье долготерпение? Почему эта личность (Лев Толстой), сложившаяся уже к 60-м годам XIX-го века, как-то не была остановлена? Ответ надо искать в состоянии русского общества XIX-го века. Если бы его так сразу бы не подняли на щит, то ведь он бы был опасен только самому себе и тогда он бы кончил в сумасшедшем доме, но он не был сумашедшим……

Лекция №26.

Лев Толстой.

Женитьба и семейная тема в жизни Л.Н. Толстого.

Творчество и семейная жизнь Толстого так, что разделить их не возможно.

1858 год – своеобразный рубеж для Толстого. Уже вышла его “Трилогия” и имела успех, он – обладатель хорошего литературного имени и сотрудничает в “Современнике”, позднее Толстого будет печатать Катков (до “Анны Карениной” включительно).

И с 1858 года по конец 1862 года – Толстому 30-34 года и он – жених и ищет невесту. На Софье Андреевне он остановился очень не сразу.