Классические психоаналитические труды

Посмотрим, например, что обычно происходит в простом случае тревожности. Для начала у нас, как правило, получается добыть набор ассоциаций. Были, вероятно, затронуты различные эмоциональные переживания и прошлые кризисы, обычно травматического или, по крайней мере, интенсивного характера, но мы остаемся под впечатлением того, что, во-первых, аффект диспропорционален в смысле преувеличения и, во-вторых, что он не был истощен или даже не уменьшился в результате перечисления этих событий. Тем же образом мы узнаем, что в той мере, в которой элемент прошлого касается детства, он представляется избирательно. Возьмем простой случай: тревожная истеричка вначале описывает историю своей семьи в духе страстной и преувеличенной идеализации. После самого небольшого ослабления тревожности она повторяет этот процесс со значительным изменением эмоционального акцента: отец изображен в явно неблагоприятном свете, но идеализация матери усиливается. Только после второй разрядки тревожности детская ситуация возникает в истинном свете: дается амбивалентное описание ее отношений к отцу, а сильный поток враждебности к матери сметает ее предыдущую идеализацию. Наблюдая за общим «движением» ассоциаций, мы, однако, находим, что хотя эмоционально окрашенные ассоциации, относящиеся к прошлому, кажутся преобладающими, существует нижележащий поток ассоциаций, связанных с ситуациями тревожного типа, идеями потери, увечья, обесценивания, неполноценности, унижения и т. п. Мы также заметим, вероятно, что такие образы вызывают столько же очарования, сколько и тревоги. Аналогичный интерес можно будет найти в сновидениях пациента, обычно ярких, сопровождающихся тревожностью или страхом и касающихся вариаций на тему потери, увечья, нападения враждебных фигур, содержащих много символических ссылок на телесное увечье, смерть или разрушение. Постепенно можно будет наблюдать растущую склонность быть озабоченной текущими внешними ситуациями, в которых данные темы подробно развиваются, например расстраивающие переживания в связи с друзьями или знакомыми, беспокоящие сообщения из газет или важные подробности, цитируемые из книг или пьес, с общим результатом, как у нескольких эпизодов любовного романа или радиопередачи. Пациентка в подобных ситуациях стремительно идентифицирует себя в качестве действующего лица, показывая тем самым склонность впитывать тревожность с помощью абсорбента внешних обстоятельств. Идентификации иногда столь сильны, что создают впечатление, что пациентка имеет определенную способность к текущей интроекции. Через некоторое время становится ясно, что чем более свежей является переживавшаяся или наблюдавшаяся ситуация, тем более подробно она разрабатывается на анализе.

При изучении данного этапа с точки зрения защит у нас остается мало сомнений в том, что их преобладающие формы принадлежат категории вытеснения, относящейся к сопротивлениям Эго. Множественные паузы, остановки и переключения обозначают намерение Эго через отнятие катексиса держать на расстоянии и возбуждения Ид, и критику Супер-Эго. Контркатексисы тоже заметны, но они обычно избирательного типа. Имеется значительная доля реактивных образований, соединенных со сверхидеализацией, но они высоко избирательны; и данную ситуацию характеризует чрезмерное внимание к членам семьи или лицам, с которыми существуют эмоциональные связи. Иногда можно заметить элемент преувеличенного смещения. Он тоже избирательного типа. У одной истерической пациентки были заметны личные отношения только в двух формах: к собственной семье и к собакам. Она была ярым собаководом и спасительницей для бродячих собак, наполнявших ее дом. Каждый эмоциональный кризис представлялся в смысле ее отношений к своей семье и к собакам. Если заболевал друг, то она обнаруживала, что одно из животных недомогало, и выхаживала его с преувеличенным ветеринарным рвением.