Классические психоаналитические труды

К данным вопросам мы в свое время еще вернемся, а именно: при обсуждении так называемой «активной терапии» и случаев-исключений. Пока же повторим, что не стоит связывать наши надежды с неизбежным успехом интерпретаций переноса. В начале нашего обсуждения переноса я отметил, что ни на какой другой стадии анализа убеждения аналитика не подвергаются столь суровому испытанию, как на стадии невроза переноса. Сейчас я должен обосновать данное утверждение. Лучший метод для этого – обозначить в целом типы реакций переноса при различных невротических состояниях. У истинных истерических пациентов реакции переноса становятся крайне раздраженными, но в силу их озабоченности непосредственным окружением таким пациентам трудно признать явно преувеличенный характер своих отношений. Однако когда нам удается довести интерпретацию переноса до осознания, мы, как правило, получаем вознаграждение в виде нового материала воспоминаний. Защитный процесс, однако, немедленно возобновляется, и мы, таким образом, продвигаемся через неспокойную ситуацию, обнаруживая фантазии, стимулируя воспоминания, но время от времени давая передышку для усвоения. На самом деле ситуация настолько драматична, что нам никогда не приходится долго сомневаться в реальности переноса. Главные причины ошибок заключаются в том, что (1) мы можем не распознать перемену в анализе достаточно рано; что мы можем не разобраться в том, в какой степени возбужденный перенос скрывает фантазии враждебности, и что из-за явного характера фантазий мы можем слишком торопить события. К счастью, такие ошибки обычно могут быть исправлены при изучении материала текущих сновидений. Ибо он не только крайне ярок и основывается на самом откровенном символизме, но и сама взаимосвязь сновидений истерички с ее текущей жизнью и тот факт, что реакции и аффекты сновидений сохраняются в течение нескольких часов после пробуждения пациентки почти без изменений, позволяют нам наблюдать перенос in statu nascendi. К этому можно добавить, что чрезмерная спешка обычно приводит к неизменному повышению активности вытеснения.

У обсессивных пациентов проблема несколько иная. Мы склонны заблуждаться по причине наличия множественных словесных мостиков – многие обычно вытесненные идеи у них присутствуют в сознании. На самом деле данные мостики находятся в состоянии защитной неисправности и должны быть приведены в порядок, но в любом случае вы можете увидеть, что того же количества драматических открытии в воспоминаниях, как это бывает у истериков, ожидать нельзя. Тем самым более важно, чтобы интерпретация переноса была крайне убедительной и должна вызывать относительно больший объем аффективной разрядки. Более того, фактор враждебности более важен и вызывает особую трудность. Из-за характера обсессивной диспозиции Эго и регрессии к анально-садистическим уровням развития и идентификации, агрессивные компоненты более примитивного рода. С другой стороны, чувствительность и суровость Супер-Эго соответственно повышены, поэтому негативным проявлениям в целом и в частности тем, которые имеют в своей основе эротический смысл, противостоят реактивные образования. Обсессивный пациент постоянно играет на приглушенных струнах, и мотив затягивается в бесконечных вариациях. При этом, помимо обычной склонности упускать ранние признаки переноса, существует опасность ослабления нашего контроля над той ситуацией переноса, которую мы открыли. До определенной степени мы защищены от этого сбоями в вытеснении представлений, но оно более чем уравновешивается искусными механизмами пациента по защите от аффекта. Я думаю, это объясняет, почему после кажущегося образцовым периода анализа мы можем ощутить, что почва ушла из-под наших ног, что мы не вполне знаем, где мы находимся и на какой стадии. Когда это происходит, мы можем быть уверены, что мы на второй стадии, а именно на стадии невроза переноса, но что в данный момент наша убежденность в психической реальности проявлений переноса поколебалась, что мы испытали искушение прелестями прямой интерпретации в ущерб интерпретации переноса.