Классические тексты дзэн

Прежде всего, в предисловии приводится точная дата рождения Хуэйнэна вплоть до точного часа его появления на свет: в третью стражу, между 11 и 1 часом ночи – такого точного указания мы более не встречаем нигде, включая и саму «Сутру Помоста». Этот период ночной стражи не случаен – он считается священным временем в чань-буддизма, именно в это время, обычно к 12 ночи, в момент, когда одни день переходит в другой, чаньские учителя вызывали к себе учеников в келью для тайных наставлений. Именно в это время, например, Пятый патриарх передал Хуэйнэну патру и рясу и сделал своим наследником. Таким образом, уже это одно должно указать на особый момент появления Хуэйнэна на свет.

Другая подробность в предисловии Фахая, которая не встречается более нигде – это рассказ о посещении двумя таинственными монахами родителей Хуэйнэна сразу же после его рождения. Именно эти монахи дают Хуэйнэну его имя. В основном тексте «Сутры Помоста» этого эпизода нет. Существует еще несколько разночтений между текстом Фахая и «Сутрой Помоста», который косвенно свидетельствуют о том, что, во-первых, сам Фахай не был составителем Сутры, во-вторых, он пользовался какими-то другими источниками о жизни Хуэйнэна, возможно распространенными внутри его школы.

Предисловие Фахая призвано показать неслучайность, абсолютную священную логику в том, что именно Хуэйнэн становится Шестым чаньским патриархом. Например, в предисловии добавлен важный момент, который отсутствует в основном тексте сутры – как Хуэйнэн получил буддийское посвящение, и кто конкретно его проводил.

Напомним, что, обучаясь у Пятого патриарха Хунжэня, Хуэйнэн не был монахом, но лишь послушником, и Пятый патриарх передал свои патру и рясу именно послушнику, что было нарушением буддийских канонов. В связи с этим особую актуальность приобретал вопрос, когда все-таки Хуэйнэн получил буддийский постриг. Поэтому Фахай тщательно перечисляет всех посвящающих учителей, подробно объясняя, кто и за какую часть церемонии отвечал. Здесь фигурируют и два индийских наставника, наблюдавших за правильностью проведения церемонии, что призвано было придать оттенок абсолютной истинности самому акту пострига и посвящения Хуэйнэна. В «Сутре Помоста» фигурирует лишь один из посвящающих учителей – Иньцзун, его же называют и другие источники, например, текст Ван Вэя, «Жизнеописания достойных монахов, составленные в эпоху Сун» и другие. В этом смысле текст Фахая уникален и явно демонстрирует желание подчеркнуть необычность Хуэйнэна.

Этой же цели служит и описание предсказания, сделанное индийским миссионером Гунабхадрой, одним из первых проповедников традиции «Ланкаватара-сутры» в Китае и ее переводчиком, о том, что через 170 лет на помосте, который он возвел, получит посвящение «живой бодисаттва», каковым и оказался Хуэйнэн.

Не случаен и забавный эпизод с драконом, который поселился в монастырском пруду, пугал монахов и которого сумел хитростью и волшебством обуздать Хуэйнэн, загнав в меленькую чашу для подаяний и при этом сохранив жизнь. Эта история, явным образом повторяющая народные рассказы и мифы, свидетельствует о «необычайных» способностях Хуэйнэна. Обычно с драконами в китайских преданиях воевали даосские маги, которые вызывали немалый трепет у простого народа. И здесь Хуэйнэн, «заимствуя» у даосов их необычайные способности, предстает не столько как чаньский патриарх, сколько как герой фольклорной традиции. Интересно, что подобные чудеса и подвиги в отношении Хуэйнэна более не встречаются ни в одном источнике.

Вообще стоит заметить, что Хуэйнэн, как он предстает в преданиях, безусловно обладал даром предвидения и некоторыми другими чудесными способностями. Например, когда Шэньсюй посылает к нему тайно ученика разузнать о сути проповеди Хуэйнэна, тот тотчас чувствует, что в толпе монахов находится чужак. В другой раз, когда завистники Хуэйнэна решили подослать к нему убийцу, тот, как говорит «Сутра Помоста» «сердцем проник» (синь тун) в их планы и предотвратил покушение. В своей последней проповеди он предсказывает, какие приключения произойдут с его телом после его смерти.