Классический условный рефлекс, Павловская сессия и дрессировка

И этого почти не произошло. Я сошлюсь на устный рассказ академика АПН СССР ТА. Власовой, работавшей а начале пятидесятых годов в Отделе науки ЦК партии, которым в то время заведовал ЮА. Жданов, приведенный в своей книге А.В. Петровским и М.Г. Ярошевским. Она говорила, что после «павловской» сессии уже был подготовлен проект документа, который должен был стать основой для постановления, аналогичного принятому в 1936 году по поводу педологии. В частности, в нем содержалось предложение «закрыть» психологию, заменив ее повсюду физиологией высшей нервной деятельности. Документ был представлен на утверждение Сталину. Получив и. просмотрев проект, он сказал: «Нет, психология — это психология, а физиология — это физиология». На этом «научные» проблемы были решены и к ним больше не возвращались.

Ну а зоопсихологию вообще за науку не считали: «Еще один маленький вопрос — относительно зоопсихологии. И.П. Павлов страстно боролся против этой науки, а эта, с позволения сказать, наука, называемая в наше время сравнительной психологией, эволюционной психологией и т. д., существует и преподается в вузах, внося путаницу в головы молодежи. В этих эклектических учениях вначале говорится об учении Павлова, а затем излагаются без имен взгляды Келлера, Клапареда и тому подобных врагов истинного объективного учения Павлова о поведении животных» (Л.Г. Воронин).

Что верно, то верно. Не любил И.П. Павлов зоопсихологии и это видно из воспоминаний А.Л. Чижевского (А.Л. Чижевский — 1897—1964, основатель гелиобилогии, работал в Лаборатории зоопсихологии В.Л. Дурова, а с 1925 по 1931 гг. был ее директором).

«О посещении И.П. Павлова в 1926 году…Мы поздоровались… Я почувствовал его пожатие. Я подал ему письма от профессора А.В. Леонтовича. (Леонтович А. В. — академик АН УССР, профессор физиологии Сельскохозяйственной академии им. Тимирязева, также работал в Лаборатории зоопсихологии В.Л. Дурова).

— Садитесь, — сказал он мне и указал на стул сбоку. Я поблагодарил и сел. Павлов стал читать письмо.

Иван Петрович снял очки, положил их на стол и минуту думал…

— Рад был получить письмо от Александра Васильевича. Человек он милейший и талантливый. Да вот о себе он ничего не пишет. Как он жив — здоров?

— Да здоров, много работает… — ответил я.

— Рад за него, очень рад. Когда вернетесь в Москву — передайте от меня поклон и скажите ему, что Павлов не разделяет его работы у Дурова. Никакой зоопсихологии не существует. Это все выдумки, это — несерьезно. До меня Сеченов, а теперь я более четверти века борюсь за истинную физиологию, без всякой психологии, а Леонтович, человек большого исследовательского дара, работает у Дурова по зоопсихологии. Обидел меня Александр Васильевич, весьма обидел. Так ему и скажите» (Чижевский А.Л. Заметки. Наброски. Воспоминания. Л., 1996).

Надо сказать, что зоопсихология платила И.П. Павлову тем же: «Принцип «условного рефлекса» оказался чрезвычайно плодотворным и дал очень много ценного для физиологии; в особенности метод условных рефлексов полезен, как мы говорили, для изучения рецепторной деятельности. Учение об условных рефлексах — материалистическое учение и прекрасное оружие для борьбы с идеализмом. Однако в пылу увлечения этим высокополезным принципом были наделаны серьезные ошибки. Условными рефлексами стали объяснять все на свете, «сводить», как говорится, сложное поведение животного к одним условным рефлексам. Дело зашло до попыток вывести принципы воспитания ребенка из фактов, добытых при изучении слюнной железы собаки; Это такая же негодная попытка, как сведение физиологии к химии, химии — к механике атомов и т. д. Мы пережили эпоху, когда физиолог, назвав какой-нибудь сложный акт поведения животного условным рефлексом, думал, что тем самым дал окончательное решение проблемы. В основном эти механистические тенденции теперь уже разоблачены. Упрощенчество всегда является несомненным тормозом для науки и мы обязаны с ним бороться» Боровский В.М. Психическая деятельность животных. Государственное издательство биологической и медицинской литературы. М. — Л., 1936).

За такое отношение к И.П. Павлову «зоопсихология в 40—60 гг. в Советском Союзе была объявлена, наряду с генетикой и кибернетикой, «лженаукой», и в целом разделила с ними их печальный путь» (Н.Н. Мешкова, Е.Ю. Федорович в книге «Основы зоопсихологии» К.Э. Фабри. М., 2001). Однако не умерла. Ушли в «научное подполье», но продолжали работать Н.Н. Ладыгина-Котс, Н.Ю. Войтонис, Н.Ф. Левыкина, Н.А. Тих, Г.З. Рогинский, С.Л. Новоселова, К.Э. Фабри.