Классики и психиатры

Типичный русский неврастеник — это тяжело работающий интеллигент, бедный и ослабленный физически, зажатый рамками репрессивного строя и страдающий от нереализованного желания послужить обществу. Профессор психиатрии С.С. Корсаков, у которого было много пациентов такого рода, даже получил от коллег и друзей имя «заслуженного врача российского рабочего интеллигента»⁵⁹. А единомышленник Корсакова Баженов лелеял мечту основать специальную лечебницу для трудовых интеллигентов. В речи на торжественном открытии частной клиники для душевнобольных воинов, пострадавших на японской войне, он предлагал после окончания войны клинику не закрывать, а перепрофилировать. Необходимо отдать ее интеллигенции — «труженикам на ином поле битвы, с не меньшим числом жертв», — которая не может позволить себе дорогое частное лечение и для которой казенные больницы не подходят⁶⁰.

Вопрос об устроении на общественные средства специальных заведений для нервнобольных обсуждался на IX съезде Общества врачей имени Н.И. Пирогова в 1904 году. Об открытии в России заведений по образцу немецких «народных санаториев» для «нервнобольных в популярном смысле слова, т. е. людей с расшатанной, слабой нервной системой, переутомленных, нервозных, неврастеников, истеричных, ипохондриков», говорил врач С.С. Ступин. Для этой категории пациентов «обычный больничный строй не подходит: в специальных отделениях для нервнобольных он слишком однообразен, тяжел; в психиатрических больницах угнетает лишение свободы и близость душевнобольных».⁶¹ Однако время для обсуждения этого вопроса было выбрано неудачно. На фоне политических событий психиатры нашли идею санаториев pium desiderium — же-дательной, но трудноосуществимой. К тому же, утверждали самые радикально настроенные из них, в настоящей политической ситуации пользы от санаториев будет мало. По словам А.И. Ющенко, «нужно заботиться об улучшении общественных условий жизни, вызывающих расстройства нервной системы, особенно неврастению»⁶². Профилактика неврастении эффективнее ее последующего лечения, а для этого требуется устранить ее социальные причины — бедность, голод, антисанитарию — словом, нужны политические реформы. Этот боевой настрой отразился в психиатрическом языке: лечение неврастении называлось «борьбой за здоровые нервы», — выражение, сохранившееся и после революции⁶³.

Но на следующем съезде Пироговского общества профессор неврологии Московского университета В.К. Рот (1848–1916) вновь поднял вопрос о санаториях «недостаточных» больных. Он предложил для борьбы с нервными болезнями образовать всероссийское общество, которое пропагандировало бы психогигиену и изыскивало средства на санатории. Интересно, что всего десятилетием ранее Рот отрицал существование неврастении, считая большинство неврастеников просто ленивыми людьми. «Пусть они знают, — наставлял он таких пациентов, — что хороший умственный багаж, привычка к работе, чистая совесть и любовь к ближнему представляют собою такую динамогенизирующую силу, которая может расшевелить самую неподвижную клетку!» Позднее он, однако, поддался всеобщей вере в неврастению и стал настаивать на необходимости ее профилактики и лечения.

Тем не менее предложения Рота вновь были забаллотированы теми, кто призывал к более решительным мерам. Будучи сам владельцем санатория для нервнобольных, психиатр из Одессы М.Я. Дрознес (1847–1912) говорил, например, о «необходимости скорейшего устранения того этиологического фактора, который ответственен за распространение нервных и душевных болезней в населении, — общественного строя, гнетущего, бюрократического и подавляющего свободу личности». А психиатр-большевик С.И. Мицкевич с горячностью утверждал, что профилактические меры вроде санаториев — это «жалкий паллиатив». Общество, по его мнению, может спасти только «радикальное лечение» — устранение «основного зла», капитализма. Пропагандировать же санатории — значит «насаждать буржуазно-фарисейские установки» и «выбрасывать деньги в бездонную бочку». Другой врач-большевик, П.П. Ту-тышкин, несколькими годами ранее уже ставил вопрос об организации лечебниц-пансионатов, в которых состоятельные пациенты оплачивали бы содержание бедных. Однако теперь он утверждал, что для борьбы с вырождением необходимы не частные, а общие меры, — прежде всего, смена режима⁶⁴.