Классициум

Ладно, не будем темнить. Пора открывать карты полностью. Мэри, слушай, тот юноша, которого я к тебе приставил, имеет еще одно задание. Он должен сделать так, чтобы хранилище информации, на которое записывается этот текст, перестало существовать. Поскольку именно за это ему обещана существенная доплата, а руки у него очень ловкие, то почти наверняка свою работу он сделает. Тогда ты не прочитаешь мои признания, даже и не узнаешь, что избежала рабства в истории идеального текста. Если он потерпит фиаско, это значит – ты уже внутри нее.

А посему: я тебе всего не рассказал. Главное, о чем умолчал, это не сообщил о предназначении идеального текста. Его появление не будет означать крах всей литературы. Думаю, мой будущий собеседник не жаждет сделать его всеобщим достоянием, постарается скрыть. Или он или сама – тайная история. Почему? Ну, хотя бы потому, что это знание дает определенное могущество, делиться которым с людьми просто опасно.

Слушай, идеальный текст может быть написан только на идеальном языке. Тот, кто его закончит, тотчас этот язык выучит полностью. Идеальный язык дает возможность общаться с идеальными созданиями, разговаривать с ними на равных. Понимаешь? Ты подумала о Боге? Нет, конечно, не сам он, но его слуги, ангелы, они услышат того, кто заговорит на этом языке, услышат обязательно. Скорее всего они явятся, чтобы пообщаться с новым обладателем этого языка, и тогда появится возможность высказать желание. Какое? Не знаю. Я не нашел в библии упоминаний о человеке, которому удалось обмануть ангела. Значит, в их присутствии, я не смогу хитрить или лгать, поскольку всё еще остаюсь человеком. То есть при появлении ангела я выскажу некое пожелание, касающееся окружающего мира, и единственным моим спасением в данной ситуации будет то, что ангелы – служат свету. Стало быть, изменения, которые я от них потребую, пойдут на благо людям, на всеобщее благо.

И все-таки риск – велик. Будь у меня выбор, я бы отказался от мысли создания идеального текста, но история, частью которой я уже являюсь, как ты понимаешь, неумолима.

Да, самое главное, что я еще тебе не сказал и за что, будь такая возможность, стал бы униженно вымаливать прощение. Идеальный текст мной уже почти создан. Большая его часть находится в хранилище и погребена среди совершенной бессмыслицы, которую я десятилетиями выбивал на клавиапульте. Не хватает только последних нескольких строк. Без них он лишен своей магической силы, и я честно, в течение трех дней сопротивляясь давлению истории, требовавшей завершения, держал их в памяти. Именно поэтому я так спешно и отправился в полет на Марс. Мне кажется, это хоть в какой-то степени может уберечь Землю от последствий моей будущей встречи с ангелом господним. Вдруг мое пожелание коснется лишь планеты бога войны?

К счастью, подобное развитие событий не явилось для меня неожиданностью. Некогда я разработал план на тот случай, если дело пойдет именно так, и теперь он пригодился.

Всё, на этом – всё. Я высказался, у меня более не осталось тайн, и если хранилище информации с данным текстом всё же уцелеет, ты по крайней мере будешь в курсе, тебе не придется блуждать в потемках. Учти, я буду вести свои записи до самого конца. Точнее, до того момента, пока это будет возможно. Ты должна знать. Может, это позволит избежать каких-то ошибок. Надеюсь – позволит.

А теперь… продолжим. Точнее, я продолжаю записи. Сейчас я позволил себе пятиминутный перерыв для того, чтобы собраться с духом, приготовиться к предстоящему. Всё это время я разглядывал марсианский пейзаж, любовался им, ибо с годами жажда лицезреть красоту увеличивается, которую начинаешь находить даже там, где ее для молодости, вполне возможно, нет и вовсе. Здесь же… красноватая пыль, барханы. Неподалеку виднеется нечто округлое, кажется, край кратера. Горизонт, находящийся почти в два раза ближе, чем земной, и звезды над ним, расположенные как мне кажется, неправильно. Впрочем, меня привлекло и заставило залюбоваться совсем не это. Тени…

Э, нет, новой истории не надо. Мне бы с этой как-то покончить. В то, что я после нее уцелею, – не верится совершенно, но если провидению будет угодно расщедриться на такой подарок, клянусь, никогда… ни при каких условиях… Но это – в будущем. А пока, не пора ли взяться за идеальный текст? Уходит время. В любой момент может случиться нечто непредвиденное.

Идеальный текст. Вот сейчас…

(…)

Я сделал это. Я его написал, закончил, произнес на нем несколько фраз и теперь, всё еще сидя в своем кресле, тихо и торжествующе смеюсь. Где он, этот последний кусочек идеального текста, спросишь ты? Он был здесь, чуть выше, между двумя скобками, и я его только что потер. Свое дело он сделал, я знаю. Язык, необходимый для того, чтобы разговаривать с божественными созданиями, живет во мне, висит у меня в памяти словно пылающее клеймо, да так надежно, что я не получу от него свободы уже никогда.