Классная дама (СИ)

— Козочка, ты знаешь смешную историю про козу?.. Один человек очень плохо жил. Была у него маленькая квартирка, злая теща, ворчливая жена и…

— …До начала. Постарайтесь на этот раз не подвести. 

Голос принадлежал полковнику жандармерии Ветлицкому, а шаги… черт его знает, но женщине, и молодой. Эти двое завернут за угол и натолкнутся на меня. Кто там с Ветлицким — старшеклассница? Не может быть, девочки заперты пуще монахинь в кельях, никто из них не мог встретиться с полковником жандармерии — никак.

Я на цыпочках рванула назад, к туалету для пансионерок. Шанс нарваться здесь на ученицу во время уроков был мизерный, я вбежала, закрыла за собой дверь и только тогда услышала, что кто-то плещется в умывальной. Шокировав Софью парой не самых приличных в обществе слов, я опустилась на колени и приникла к замочной скважине. 

— Ты просто… просто… — захлебнулась от возмущения Софья. — Подсматривать в замочную скважину? Тебя увидят!

— Козочка, нищей отщепенкой ты нравилась мне гораздо больше, — процедила я, разглядывая в крохотное отверстие коридор. — А когда стала невестой князя, пусть негласной, зазналась. Девчонка… барышня, обыгравшая Ветлицкого, была прекрасна, а сейчас ты светская мармозетка, к тому же ханжа. Отстань. Скажи лучше: чуешь, чем пахнет?.. 

Не видно мне было ни черта, не слышно тоже. Неприметная юбка, но женщина невысокая, Ветлицкий в мундире, похоже, парадном. Я смаргивала выступившие от напряжения слезы и пыталась по положению тел понять, что происходит. Не выходило. Женщина говорила совсем тихо, Ветлицкий чуть громче, но я все равно ловила одни обрывки.

— …покушение состоится, и… императорского величества чувство…

Если повезет, то женщина потом захочет проведать пустой, как она думает, туалет. И откуда опять несет проклятой пихтой?

— …ждем… преследовать. Жалованье… насколько вы мне полезны.

Женщина развернулась, и я потеряла ее из виду. Я потерла глаз, а когда припала к скважине, Ветлицкий тоже ушел. 

— Софья Ильинична?

Каролина Францевна закончила намываться и стояла, нависнув надо мной, сочувственно смотрела. Рукава ее платья были мокрыми, а от рук разило пихтовым маслом.

— Что с вами, дорогая моя?

— Шпилька, — я, обезоруживающе улыбнувшись, наклонилась и повозила рукой по полу. — Найдет кто-то из девочек… 

— Ну ничего же не случится, даже если найдут! — всплеснула руками Штаубе. — Поднимайтесь, милая, нехорошо, если вас вдруг увидят.

Я удачно покраснела, встала и выпрямилась. Каролина Францевна, покачав головой, вышла.

— Что с тем несчастным человеком, тещей и козой?..

Погоди ты с козой… Зачем я нырнула в туалет для пансионерок, понятно, но зачем сюда зашла Штаубе? Чтобы ее никто не засек, потому что воспитанницам разрешают покидать урок в самых крайних случаях, например, когда вот-вот произойдет постыдная неприятность с девочками старше тринадцати лет. А почему Штаубе так было важно, чтобы ее никто не засек?

Она делала что-то, о чем никто не должен был знать. 

Мыла руки.

Глава двадцать восьмая

— Пихтовое масло заказал Алмазов, — сказала я, глядя в пустоту, — но Алмазов добровольно уехал. Мог он бутылочку просто отдать? Бесспорно. Но если Аскольд считал, что масло куплено для Алмазова, потому что Алмазов его об этом попросил?

— Миловидова? — сразу предположила Софья. — Она плескает себе в питье, чтобы скрыть запах. Или кто-то заправил лампу. Пихтовое масло хорошо при простуде… 

— Лампа, козочка. Масло горючее.

— Ты только что об этом узнала?

Нет, козочка, я только что поняла, зачем его покупали. Отбросим Миловидову и ее пьянство, и никто в здравом уме не станет жечь лампу с пихтовым маслом в общежитии. Соседям не придется по вкусу еловая вонь, а где этот запах никто не заметит, особенно сегодня?

— Козочка, тебе нужно спрятать важное письмо. Куда ты его положишь?

— К «Сладострастной поэме»? Ее до сих пор никто не нашел…

Алмазова говорила про жидкий огонь. Как я ее поняла? Превратно. Я рассказывала об извержении вулкана, всем было интересно, а Алмазова промолчала и не поправила меня, но при мне она молчала бы даже под пытками.

Бедная кроха, у меня не было шансов ей помочь. Алмазова была уверена, что брат замешан в заговоре, а еще в заговоре замешана я, а на самом деле?

Это не на Ягу она смотрела со страхом, когда Штаубе вышла во двор и сообщила, что меня ждет начальница и она зла. Штаубе заменяла хворую Калинину, заменяла долго, назначая девочкам любое наказание, какое полагала нужным. И не Алмазов, конечно же, диктовал Анне письмо. Я решила, что он дурак и не проверил, что нацарапала Анна, но это я оказалась дурой с поспешным выводом. Штаубе заставила Анну написать письмо, опасаясь своих ошибок, и почерк свой она не хотела выдавать. Неплохо, но на всякого мудреца довольно простоты. 

— Умопомрачительно интересно, но зачем это все? — хмурясь, недоверчиво поинтересовалась Софья. — Ты говорила, все дело в краже казенных денег.

— В хищении, — машинально поправила я.