Классно быть Богом (Good to Be God)

– Генрих VIII… Свежий снег… Рассыпуха… Радость инков… Дар бога солнца… Ледышка… Кокос… Мука мечты… Порошок… Сахарная пудра… – Лама шмыгает носом. – Шмыг… Веселуха… Номер первый… Чума… Вертолет… Ускоритель… Нюхта…

Снова пауза.

– Я уверен, вы слышали и другие названия.

Лично я никогда не понимал тех людей, которые пьют, что называется, не просыхая, или методично гробят себя наркотиками. Вот в чем тут кайф? Я еще понимаю, когда в ранней юности – в хорошей компании, не так чтобы часто – раскуриться хорошим каннабисом… Это – да. Это даже прикольно. Но с годами я понял, что алкоголь и наркотики ничего не изменят. Как ни крути, но свою порцию бедствий и горестей ты непременно получишь. И потом, если честно, у меня просто нет денег на всякие опьяняющие препараты. У меня есть свой собственный способ: когда становится невмоготу, я просто ложусь спать. Во-первых, это бесплатно. Во-вторых, когда спишь, то вообще ни о чем не думаешь. И, в-третьих, когда ты проснешься, может быть, что-то изменится к лучшему.

– Не надо думать о не-бытии, потому что не-бытие – это просто еще одна форма бытия. Надо думать о не-небытии, – говорит лама с улыбкой и держит паузу, чтобы аудитория переварила услышанное.

Все-таки религия – забавная штука. Все религиозные учения рассматривают “путь наш земной” как нечто тягостное и гнетущее, как безотрадную полосу нескончаемых препятствий, как досадную помеху, выплюнутую кем-то жвачку, прилипшую к нашей чистой душе.

Я сижу, размышляю о том, к какой разновидности не-бытия стремился Холлис, когда опустошал винный погреб ночного клуба, в который я вложил все свои сбережения. Собственно, я вложил деньги в это сомнительное предприятие, потому что “владелец клуба” звучит интригующе и сразу же вызывает в воображении разгул гедонизма, юных прелестниц при минимуме одежды, международную мафию, свободные нравы, красивую жизнь – в общем, все, что является полной противоположностью недовольству, унынию и безысходности.

Я вложил в этот клуб не такую уж и запредельную сумму – у меня просто не было никаких запредельных сумм. Будучи акционером, я владел одним процентом всего предприятия, что в пересчете на материальные ценности означало все пепельницы и две небольших табуретки, но я вложил в этот клуб все свои сбережения, и, что самое главное, сделал это по собственному разумению, вопреки возражениям жены, которые она выражала, не стесняясь в выражениях.

Как известно, инвестирование в ресторан или клуб – дело рискованное. Не менее рискованное, чем женитьба. В любом веке, в любой части света, пары сопротивляются вечности, а отдельные личности объединяются в надежде на прибыль. Я до сих пор горжусь тем, что, когда был моложе, не побоялся поддаться этому авантюрному порыву. Наверное, в каждом из нас заложена страсть к приключениям. Скажем, в четырнадцать лет человек может ничтоже сумняшеся пробраться в клуб и пригласить на танец девчонку с роскошными сиськами. В четырнадцать лет ты ничего не боишься, потому что не понимаешь, что девчонки с роскошными сиськами не то что не будут с тобой танцевать, они даже не станут с тобой разговаривать. Я вот тоже не понимал, что мне нельзя вкладывать деньги в клубы. Кому-то можно, а мне – нельзя.

Ты видишь, как все вокруг очень успешно вкладывают средства в рыбные фермы, консервированные гранаты и революционные сумки для клюшек для гольфа, и говоришь себе: если у них получилось, у меня тоже получится. Но у тебя не получается.

Поначалу нам очень понравился Холлис.

Нам понравилось, что он нанял красивых официанток. Это один из секретов управляющих клубом: нанимай на работу красивых официанток, потому что ты можешь потом с ними спать, и это поднимет твой рейтинг в глазах владельцев. Кроме того, красивые официантки отвлекают внимание, так что никто не заметит, что ты проводишь все ночи в винном подвале и опустошаешь самые дорогие бутылки: коллекционные вина, виски тридцатилетней выдержки, коньяки, от одной только цены которых ум зашкаливает за разум. Конечно, клуб погорел не из-за пьянства Холлиса, но ведь и корабль идет ко дну вовсе не из-за маленькой дырочки в корпусе. Не пробоина губит корабль: его губит море. В нашем случае – банки. Несмотря на пагубные пристрастия Холлиса и некомпетентных бухгалтеров (которых, как и Холлиса, приняли на работу по очень хорошим рекомендациям), у нас почти получилось. Почти получилось. Но банки перекрыли нам кислород.

Жены категорически неспособны проявить понимание, когда их мужья теряют деньги. И особенно, если жены заранее предупреждали мужей, что этим все и закончится.