Классные и внеклассные приключения необыкновенных первоклассников

Одноух называл свою приятельницу Картиной. Не потому, что это единственное слово ворона произносила полностью. Вся ее жизнь была прекрасной, неповторимой картиной. Картиной разнообразных видов земли с высоты птичьего полета. Картиной полей, лесов, лугов, огородов, деревенских улиц. Знакомой, неповторимой картиной, к которой привыкла с раннего детства одинокая Картина.

Казалось бы, другие вороны должны были наблюдать те же самые пейзажи. Но когда ты летаешь в стае - ты выполняешь то, что тебе поручено. А в одиночестве - постоянное внимание, все чувства обострены...

Голубоглазая ворона наизусть знала все красивые виды и с удовольствием показывала их Другу.

Сейчас они летели над крышами маленького города с асфальтовыми улицами, дворами с песочницами и качелями, и Картина отозвалась о новом местожительстве Одноуха коротким презрительным "кар!" - "караул!"

Они давно научились понимать друг друга. Ворона обычно произносила только "кар", но это "кар" означало самые разные слова, а по одному слову можно было догадаться о всей мысли. "Караул" по-вороньи - "как я не люблю тесный город, куда тебя только занесло, летим отсюда быстрее".

- А мне нравится новый дом, - сказал Одноух. - На стенах обои, полы блестят, а в ванной горячая вода... Только вот некоторые ученики... Ты видела, как они обижали Дыркорыла? Сначала Яшка на дереве, а потом эта плакса с булочкой.

"Кар, - высказала свое мнение Картина. - Карикатура".

Картина была образованной вороной, она видела не раз в обрывках газет и журналов смешные и остроумные рисунки - карикатуры.

- Но почему на свете есть дразнилы? - продолжал печально кролик.

"Карикатура", - повторила его приятельница, высказав тем самым свое мнение о дразнилах.

Потом Картина огляделась и обратила внимание Одноуха на красивую картину:

"Кар". То есть: "Картофелеуборочный комбайн".

Они пролетали над осенним полем. Сильный трактор тянул за собой машину, которая плугом вспарывала землю, подхватив из глубины клубни, ссыпала картошку в прицепную тележку. За картофелеуборочным комбайном следовала стая грачей и ворон, они с громким одобрением очищали борозду от червей и жуков. И эта работа тарахтящей машины и птичьей стаи, свежесть вспаханной земли, едкий дымок от сжигаемой ботвы - вся привычная картина осени успокоила Одноуха, и он забыл про обиды.

Они пролетали над мохнатой елью, и ветер ерошил густую шерсть кролика, загибал назад длинные его уши, свистел что-то приятное. Ель расширялась внизу темно-зелеными кругами, оперлась о землю тяжелыми маслянистыми лапами, наверняка приютив в своей сухой ароматной тишине спящего ежика, деловитых муравьев, мышиную семью, облюбованные улитками крепкие боровики. Как хотелось Одноуху нырнуть под эту надежную ель, вываляться в сухих листьях, спугнуть мышей, разбудить ежа, а самому подремать на душистой хвое.

"Кар-карандаш", - прервала его мысли ворона, намекнув на новые занятия Одноуха.

- Ты не беспокойся, - спохватился Одноух. - Мы будем дружить. Прилетай в любое время. - Он задумался и серьезно предложил Картине: Хочешь с нами учиться?

"Кар-карман", - иронично отозвалась приятельница. Мол, напрасно надеешься - держи карман шире.

- Если ты боишься ябед и задир, - горячо продолжал Одноух, - то мы с Дыркорылом тебя в обиду не дадим.

"Карман", - повторила опытная Картина: я и сама за словом в карман не полезу.

- Почему ты не хочешь? - недоумевал Одноух. - Давай я попрошу Тамару Константиновну!

"Карга", - резко проговорила белая ворона.

- Сама ты карга! - обиделся за учительницу Одноух и от возмущения чуть не разжал лапы, чуть не свалился со скользкой спины. - Ты ведь знаешь, как мы любим Тамару Константиновну. Она самая красивая и умная. Все на свете знает!

"Карга", - печально согласилась птица: это, мол, я - ворчливая, малограмотная, старая ворона. И потому не хочу менять свои привычки!

- Ну что ты! - погладил ее по голове Одноух и расстроился совсем. Ты всегда была хорошая, умная ворона. Давай возвращаться, а то мне попадет.

Птица бесшумно повернула назад.

Она летела в прозрачном осеннем воздухе - большая, белая и одинокая. Она теряла последнего друга, который сидит теперь в тесной каменной клетке, не может петь, что ему на ум взбредет, не может лететь, куда глаза глядят.

"Что происходит на свете, почему так внезапно исчезают осенью друзья?" - думала белая ворона на обратном пути к городу.

Она старалась поддерживать привычный разговор, зорко видя все происходящее. "Карась", - говорила она о мальчишках, таскающих из пруда карасей; "карбюратор" - о машине на дороге, в которой заглох мотор; "карусель" - о новой ферме, где доили аппараты.

А Одноух молча укорял себя: "Почему мы переехали и не взяли с собой Картину? Какая же я ворона, как мог забыть! Я чувствую ее обиду"

- Не обижайся! - произнес он вслух. И я, и Дыркорыл, и отец всегда тебе рады.

"Кар", - отозвалась мудрая Картина не каркай, мол, зря, я все понимаю.

Они подлетели к школе, и Одноух соскочил с гладкой спины в открытое окно.

- Можно войти, Тамара Константиновна? - спросил он, стоя на подоконнике.