Классный час

— А ты подумай, — безнадёжно махнул рукой я, — родителей твоих я вызывать не буду, всё равно рядом живём, но видеть я тебя больше не хочу. Сегодня, по крайней мере — свободен.

Дубин молча забрал свой портфель и вышел из класса.

— А мы продолжим про векторы, — объявил я остальным.

Торжественная линейка с сюрпризом

За время, которое нам высвободила директорша, мы с Софочкой успели сочинить ещё три куплета частушек, где в частности рифмовались Маховлич и торговля. И вдобавок с помощью учительницы рисования изготовили плакат с ударной надписью «Советские хоккеисты лучшие!» и рисуночком абстрактного нападающего с буквами СССР на фуфайке.

— По-моему этого вполне достаточно, — оценил я крепёж плаката к двум шведским стенкам. — Но сначала пусть директор скажет пару слов от себя — идея-то её, так что отсиживаться в сторонке неправильно будет.

— Поддерживаю, — синхронно кивнули головами Софья и Ираида, которая в пику своему дурацкому имени имела вполне даже привлекательный вид.

Тут прозвенел звонок, и я поспешил в кабинет директора донести до неё, что все приготовления сделаны и можно собирать народ.

— Речь, говоришь, сказать? — задумалась она. — Это можно, только ты бы мне хотя бы тезисы набросал, а то тема для меня новая, боюсь сбиться.

— И учеников надо бы аккуратно перехватить по дороге, а то разбегутся все, — добавил я.

— Верно… я иду перенаправлять народ в спортзал, а ты пиши тезисы… трёх-четыррёх достаточно будет.

Сложилось всё вполне удачно, всех ребят и девчат, конечно, загнать в зал не удалось, но около половины собрались и построились. Директриса торжественно объявила цель собрания, а потом зачитала, сверяясь с бумажкой, мои тезисы. А далее на передний план выступили мы с Софьей и на два голоса и на известный народный мотив исполнили свои куплеты. Ученики откровенно ржали, а в конце дружно поаплодировали.

— Может, кто-то хочет ещё что-нибудь добавить? — неожиданно спросила директриса вместо того, чтобы закруглить собрание.

— Я хочу, — немедленно поднял руку Вася Дубин.

Оксана Алексеевна поморщилась, видимо у неё тоже были какие-то свои разборки с ним, но махнула рукой.

— Выходи к микрофону, — разрешила она, — и выкладывай всё, что там у тебя накопилось.

И он вышел и вполне профессионально пощёлкал пальцами по микрофону. Но сказать ничего не успел, потому что в коридоре, примыкающем к спортзалу раздались вдруг невнятные крики, а потом в дверь громко закричали «Пожар!» и «Горим!». И дымком оттуда пахнуло, из коридора.

— Кто горит? Где горит? — это первой среагировала директорша.

— Кабинет Эн-Вэ-Пэ горит! — заорала учительница пения Лариса Степановна, — на третьем этаже всё в дыму!

— Спокойно, — начала распоряжаться директор, — без паники. Отсюда есть чёрный выход на спортплощадку, дети выходят через него.

— Ключ от него в учительской, — напомнил физрук Фирсов.

— Бегом в учительскую за ключом, — скомандовала она ему.

— И пожарных бы надо вызвать, — вставил своё слово я, — телефон в учительской и у вас есть.

— А Софья бегом в мой кабинет звонить 01, — крикнула она мне. — Остальные стоят на своих местах и не дёргаются.

— Тут парочка огнетушителей есть на каждом этаже, может, попробуем своими силами что-то сделать? — продолжил делать предложения я.

— Тоже верно… иди проверь, есть ли на третьем этаже кто-нибудь, если есть, немедленно спускай их сюда, а сам попробуй свою идею с огнетушителем.

— А можно я с ним пойду? — к нам сзади незаметно подкрался трудовик Антонов, всю беседу он поэтому хорошо слышал.

— Я не возражаю, — ответил я, — одна голова хорошо, а две лучше.

— Идите уже скорее, — махнула рукой она, и мы быстренько вымелись в коридор второго этажа.

— Проверяй все двери, — сказал я Антонову, звали его кстати Егор Кузьмич, — не спрятался ли кто там, а побегу искать огнетушитель.

Искать его пришлось недолго, пожарный щит красовался на самом видном месте напротив туалетов. Егор тем временем присоединился ко мне.

— Всё заперто, — шмыгнул он носом.

— Тогда на третий этаж пошли… стой, вот тебе платок, если там сильное задымление, дышать будешь через него.

— А если нет?

— Тогда можешь как обычно.

Коридор третьего этажа оказался не так, чтобы совсем в дыму, но пованивало конкретно. Горело, как и было сказано, за дверью с табличкой «Начальная военная подготовка».

— А что там вообще может гореть? — спросил я у напарника.

— Как что, — ответил он, — парты, доска, подоконники.

— Это понятно… а ничего взрывоопасного там не может быть, как считаешь?

— Там же всё учебное, всё просверленное и распиленное, — посмотрел на меня, как на несмышлёныша, трудовик.

— Ну тогда попробуем выбить дверь, она тут внутрь открывается…

Я вынес дверь с первой же попытки, замок очень хлипкий оказался — внутри было больше дыма, чем до этого, но видимость имелась.

— Вон оно чего горит! — заорал Егор, показывая на кучу ветоши между учительским столом и доской.

Я немедленно направил на источник огня огнетушитель и врубил его… попытался то есть врубить, течь из него ничего не хотело.