Классовая борьба

Прошло 100 лет после того, как социалистическим государством в России был установлен восьмичасовой рабочий день. А до этого, в период с февраля по октябрь 1917 года рабочие, в том числе с помощью своих Советов, явочным порядком устанавливали себе восьмичасовой рабочий день вместо рабочего дня в 11,5 часов, который был введен в 1897 году царским правительством. Прошло 100 лет, в десятки раз повышена производительность труда, но кардинального сокращения рабочего дня не произошло. Сейчас имеется даже фактическое увеличение рабочего дня, людей на это толкают, и они охотно идут на призывы работать фактически на лекарства. Им говорят: «давайте сверхурочно поработаем», и большинство наших трудящихся не знает, что по закону допустимо в течение двух дней подряд затратить сверхурочно не более 4 часов, а за год — не более 120 часов. А у некоторых есть и по 500, и по 600 часов сверхурочных, и, как говорится, их жизнь будет тяжёлой, но недолгой. Если человек работает сверхурочно, у него нет времени, чтобы организовать экономическую борьбу и улучшить свои условия труда, сократив себе и товарищам рабочее время и повысив заработную плату.

Вопрос о борьбе за сокращение рабочего дня — это вопрос о том, чтобы иметь свободное время для решения своих классовых задач, для успешной борьбы за улучшение условий труда, в том числе и за то, чтобы иметь больше возможностей для политического развития, потому что если у вас нет времени на изучение, обучение и получение необходимой политической грамотности, то вы остаётесь на обочине дороги политической борьбы. Поэтому вопрос об экономической борьбе – это очень важный, животрепещущий вопрос, на котором мы должны акцентировать своё внимание.

3. Искусство забастовки

Это раздел о забастовке как инструменте экономической борьбы, как средстве экономической борьбы или, можно сказать, о самом важном средстве экономической борьбы. Но можно сказать и другое: по своей сути, это единственное средство, с помощью которого можно улучшить положение работников в условиях капитализма. Подумайте сами, ведь капитализм построен на том, что владельцы средств производства нанимают работников, покупая их рабочую силу, а капиталист заинтересован в том, чтобы купить подешевле. То есть он заинтересован в понижении зарплаты, а вовсе не в повышении. А работники, которые идут наниматься? Если вы идёте наниматься, вы сталкиваетесь — представляете? — с целым предприятием. И даже более того, вы сталкиваетесь с монополией. Потому что у работодателя есть Союз промышленников и предпринимателей. Они собираются на конференции, симпозиумы. И что они там решают? Первое — это то, что никто из них не должен повышать зарплату работникам. А тот, кто повысит зарплату, будет иметь дело сразу со всем сообществом капиталистов. И ему будет плохо. Напрасно кто-то думает, что если на каком-то заводе состоялось повышение зарплаты, то работодатель сделал это по своей инициативе. Ему, если он это сделает, не поздоровится. Вплоть до бандитизма. Вплоть до того, что ему будут угрожать и оторвут голову за то, что он повысил зарплату своим работникам. Но если случится так, что зарплату ему пришлось повысить потому, что бастовали работники и потому, что иначе вообще всё остановилось бы… Вот тогда, так уж и быть, его будут терпеть.

Вот поэтому во всем мире — и это исторический факт — улучшение положения рабочих, повышение их заработной платы и сокращение рабочего дня осуществляется или а) забастовкой, или б) угрозой забастовки.

Конечно, некоторые люди предпочитают только угрожать забастовкой. Но если вы ни одной забастовки не провели и не показали, что вы можете её провести, а только угрожаете забастовкой, никто на ваши угрозы обращать внимания не будет. Поэтому угроза забастовки действует только тогда, когда на самом деле уже была проведена одна хорошая забастовка. Хотя бы одна! А если не было ни одной, то вы с помощью угрозы забастовки ничего не добьётесь.

Надо сказать, что люди, ничего не смыслящие в области политики, говорят: «зачем мы будем прибегать к забастовкам, ничего у нас не получится». То есть они будут или говорить всё, что угодно, или рассматривать забастовку как средство чрезвычайное. Дескать, нужно сменить политическую власть, и тогда не нужно будет бастовать.

Но сменить политическую власть они не могут. Политическая власть у нас сейчас буржуазная. И речь идёт о том, каким образом вы собираетесь помогать людям улучшать свою жизнь в условиях капиталистического строя. Или, дескать, подождём, когда они изберут соответствующую фракцию — самую многочисленную, где в Думе будет большинство, — и тогда начнутся улучшения. А пока вы должны просто идти и голосовать за нашу партию…