Кластер

– Они между собой говорили о Тамаре Цветковой, вот, она последняя в списке. О том, что Бахмет ее отвез на болото, там и похоронил. А Карго смеялся, что у того на болоте целое кладбище «шалав».

– Шалав? В смысле проституток? Я что-то не совсем понимаю.

– Что здесь непонятного?– вмешался в разговор Олег,– у Бахмета притон с проститутками. Для дальнобойщиков. Девки все детдомовские, если что, никто искать не будет. Сам Бахмет в том же детдоме жил, всех знает. Оттуда и набрал себе, кого добровольно, кого силой. А когда кто-то из клиентов не сдержится, и проститутка погибает, Бахмет отвозит ее на болото. И, что называется, концы в воду.

–Теперь понял. И почему бандиты на вас напали там, на дороге, тоже понял. Повезло вам со спортсменами, ребята. Списочек я возьму, своим в Енейск позвоню. Но пока ничего не обещаю.

– Это не все. – Дина тоскливо посмотрела в окно,– еще Карго проверьте. Доказательств никаких нет, но я точно знаю, что его ребята из фирмы «Муж на час» воруют в тех квартирах, которые ремонтируют. Вы проверьте по адресам.

–Теперь все?– майор быстро черкал что-то в блокноте,– тогда идите, Семен заждался. Бабе Свете привет от меня.

***

Дом бабы Светы поражал продуманностью и современной техникой. Имея совсем небольшие габариты, вмещал в себя два санузла, на первом и втором этажах, большую кухню– столовую, три спальни. Для не слишком большой Прохоровки с ее двух-трех-этажными панельными домами и огромным частным сектором, состоящим, в основном, из одноэтажных кирпичных дачек, крытых шифером, почти что хоромы. Динка с наслаждением вытянулась на скамье в нагретом, горячем воздухе баньки,– да, да, на шести сотках, кроме обычного огорода, пары яблонь и нескольких кустов со смородиной, здесь оказалась русская баня, построенная, похоже, не так давно: еще пахли смолой гладкие бревна. Дина простирнула немудрящее бельишко, вывесила его на веревке, натянутой между двух вбитых столбиках за банькой, у забора. И теперь наслаждалась тишиной, чистотой и покоем. И чистой совестью наслаждалась тоже. Рассказала майору о Тамаре и других девушках, и будто камень упал с души. Теперь она поняла, какое правильное это выражение: «камень на душе». Сейчас Олег звонит, наверное, своей Раде, все докладывает, телефон зарядил, конечно, вон уж сколько времени прошло! Завтра они сядут в поезд, Бахмета поймают, девушек найдут и похоронят, как полагается, с именами, на городском кладбище. Все будет хорошо.

***

Он смотрел вверх, сквозь слой мутновато-зеленой воды, и видел золотисто-желтый шар солнца и лучи, протыкающие воду в нескольких местах. Только вода помутнела, а шар солнца отдалился, и свет его лучей еле пробивался сквозь толщу темной, кажущейся теперь враждебной, воды.

Алиса вскочила и достала из кармана больничного халата мобильник.

– Рада? Послушай, что-то происходит с мальчиком. Я была неделю назад, солнце светило в его сне, рыбки плавали. Вполне себе радостная картина. А сейчас, будто потемнело все, как перед грозой. И вода мутная, и солнце такое… бледное. Мне кажется, мальчик уходит. Понимаешь? Воспоминания гаснут! Если картинка потемнеет… Где там твоя сноходица, ты же говорила, что она в пути уже! Может не успеть! Рада!

***

За столом, уставленным деревенскими деликатесами: жареная на огромной сковороде картошка, сало, нарезанное на нежные розовые брусочки, пупырчатые хрустящие огурчики, пряно пахнущие укропом и любистоком, домашний хлеб, нарезанный большими неровными ломтями, сидели все. Баба Света, немного выпившая самогонки с Семеном (Дина и Олег отказались наотрез), хвасталась внуками, построившими ей этот дом и регулярно снабжавшими жильцами. Внуки, двое из которых работали в полиции, по ее словам, были «ух, какие» мужики, рукастые, да головастые.

Зазвонил мобильник Олега, и он, извинившись, вышел. Динка, разомлевшая от тепла, сытной еды, под непрерывно журчащий ручеек бабы Светиных воспоминаний, почти задремала, когда Олег, вернувшись, пошевелил ее плечо.

– Выйдем? Новости есть.

– Надеюсь, радостные,– Дина со вздохом выползла из-за стола и покорно пошла за напарником на улицу, чувствуя, что «новости» ничего хорошего не обещают. Не ошиблась.

– Не знаю даже, с чего начать,– Олег ковырял носком ботинка землю возле крыльца,– в общем, в Москве в клинике мальчик умирает. Тебя ждут, очень ждут. Надеются, что ты сможешь помочь.

– А как? Как я помогу? Я же не врач, и вообще, при чем тут я?

– Твой дар нужен. Мальчик в коме. Несколько месяцев уже. Купался, ударился головой, и… И все. К нему Алиса приходит, я тебе рассказывал о ней, помнишь? Она видит то, что видит он. А он видит свое последнее воспоминание после удара. Эта картинка постоянно в его мозгу. Врачи все испробовали, родители тоже. Не получается выдернуть его из этого состояния: покой, вода и солнце. Равновесие, которое мальчик, вернее его мозг, не хочет нарушать, ему так комфортно. Ты же в сны ходишь? Попробуй его, не знаю, уговорить, толкнуть во сне, чтобы он из этого равновесия вышел, ну и … вынырнул, что ли, на поверхность.