КлаТбище домашних жЫвотных

— Да? — Она опять грохнула миску на стол, взяла форму для кексов и принялась смазывать ее маслом, крепко сжав губы.

Луис терпеливо проговорил:

— Нет ничего страшного в том, что ребенок узнает о смерти, Рэйчел. На самом деле это необходимо. Реакция Элли — ее слезы — это вполне естественно. Это…

— Да, это очень естественно, — оборвала его Рэйчел. — Очень естественно слышать, как твоя дочь рыдает, оплакивая смерть кота, который еще и не думал умирать.

— Перестань, — сказал Луис. — Давай поговорим как разумные люди.

— Я не хочу обсуждать эту тему.

— Да, но мы все же ее обсудим. — Луис тоже начал закипать. — Ты уже высказалась, теперь моя очередь.

— Она больше туда не пойдет. И все, тема закрыта.

— Элли с прошлого года знает, откуда берутся дети, — медленно проговорил Луис. — Мы показали ей книжку Майерса и все ей рассказали, помнишь? Мы с тобой согласились, что детям следует знать, откуда они берутся.

— Это здесь ни при чем…

— Очень даже при чем! — рявкнул Луис. — Когда я говорил с Элли о Черче, я думал о моей матери, которая, когда я спросил, откуда берутся дети, скормила мне старую сказочку про капусту. Я не забыл эту ложь. Если родители говорят детям неправду, дети этого не забывают.

— То, откуда берутся дети, совершенно не связано с этим проклятым кладбищем! — выкрикнула Рэйчел, и ее взгляд говорил: Болтай хоть до ночи, болтай, пока не посинеешь, Луис, ты все равно меня не убедишь.

И все-таки он попытался.

— Она знает, откуда берутся дети, а это место в лесу пробудило в ней желание узнать кое-что и о другой стороне жизни. Это естественно. На самом деле, я думаю, это самая естественная вещь на свете…

— Замолчи! — закричала Рэйчел. Действительно закричала, так, что Луис испуганно отшатнулся и случайно задел локтем открытый пакет с мукой, стоявший на разделочном столике. Пакет упал на пол и лопнул. Мука белым облаком поднялась в воздух.

— Черт, — понуро проговорил Луис.

Наверху заплакал Гейдж.

— Прекрасно, — сказала Рэйчел, тоже расплакавшись. — Ты еще и его разбудил. Спасибо тебе за чудесное тихое воскресное утро.

Она шагнула к двери, но Луис схватил ее за руку.

— Хочу тебя кое о чем спросить, потому что знаю, что с живым существом может случиться все, что угодно. Действительно все, что угодно. Мне как врачу это известно. Ты хочешь ей объяснять, что случилось, если ее кот вдруг заболеет чумкой или лейкемией — у кошек, знаешь ли, сильная предрасположенность к лейкемии, — или если он попадет под машину? Ты правда хочешь ей все объяснять, если это случится, Рэйчел?

— Пусти, — почти прошипела она. Но злость в ее голосе никак не могла сравниться с пронзительной болью и страхом в глазах. Я не хочу говорить об этом, Луис, и ты не можешь меня заставить, говорил ее взгляд. — Пусти, надо бежать к Гейджу, пока он не вывалился из крова…

— Потому что когда-нибудь тебе придется ей все объяснить, — продолжал Луис. — Можешь сказать ей, что мы это не обсуждаем, приличные люди не обсуждают подобное, и пусть мертвые сами хоронят своих мертвецов… хотя нет, про «хоронят» и «мертвецов» лучше не надо, а то вдруг привьешь ей комплекс.

— Я тебя ненавижу! — закричала Рэйчел, вырываясь.

Конечно, Луис уже пожалел о сказанном. И, конечно,

было уже поздно.

— Рэйчел…

Она бросилась к двери, глотая слезы.

— Оставь меня. Ты и так постарался на славу.

Однако в дверях она остановилась и обернулась к нему.

— Я не хочу обсуждать эту тему при Элли, Лу. Я не шучу. В смерти нет ничего естественного. Ничего. И ты, как врач, должен это знать.

Она ушла, а Луис остался один в пустой кухне, где все пространство, казалось, дрожало эхом их рассерженных голосов. Какое-то время он просто стоял, а потом взял из кладовки метлу и принялся подметать пол. Последние слова Рэйчел никак не шли у него из головы. Его поразила эта принципиальная разница во мнениях, открывшаяся только теперь, после стольких лет совместной жизни. Потому что, как врач, он знал, что смерть — самая естественная вещь на свете, не считая, может быть, рождения. Налоги, личные и общественные конфликты, успехи и банкротства — все это по большому счету не важно. В конечном итоге есть только часы, отмеряющие время, и надгробные камни, с которых с годами стираются имена, а потом и сами они крошатся в пыль. Даже морские черепахи и гигантские секвойи когда-нибудь умирают.

— Зельда, — произнес он вслух. — Господи, что же ей пришлось пережить?

Вопрос только в том, что делать дальше: спустить проблему на тормозах или все же попробовать как-то ее решить?

Он наклонил совок над мусорным ведром, и мука с тихим шелестом высыпалась на пустые картонные пакеты и банки.

10

— Надеюсь, Элли не очень расстроилась, — сказал Джад Крэндалл. Уже не в первый раз Луис подумал, что старик обладает поистине исключительной — и, честно сказать, малоприятной — способностью легко касаться самых больных мест.