Клаустрофобия

Я, конечно, могу преувеличивать, но именно такое выражение образовалось на морде Смородинки, когда её действия не только не причинили мне вреда, а вызвали столь невероятную защитную реакцию.

А дальше я уже словно оказался на бойне. Кровь, куски мяса и, продырявленная в сотнях мест, шкура, вот что осталось от столь величаво умничающего парнокопытного. И теперь настала моя очередь удивляться и пытаться понять, что же всё-таки произошло. Хотя, нахлынувшие вслед за столь ярким всплеском адреналина, воспоминания быстро расставили всё по своим местам. Теперь я почти понимал, где нахожусь и как отсюда выбраться.

Перво-наперво стоит отбросить все фантазии по поводу того, чтобы найти выход самостоятельно. Единственная известная мне точка входа в этот слой приведёт меня обратно в лабиринт центра управления сошедшего с ума ИИ. А мне очень уж не хотелось возвращаться туда, откуда я с таким трудом смог сбежать. К тому же, полной уверенности, что я смогу вновь отыскать отверстие, через которое попал сюда, не было абсолютно. Уж очень всё происходило впопыхах, да и воздействие местной атмосферы существенно повлияло на мой мозг, лишив его чёткости воспоминаний. Поэтому у меня остаётся лишь один вменяемый вариант узнать, где здесь есть переход на другой уровень.

Всё просто и одновременно дико сложно.

Я должен найти «языка».

Это старинное слово, в данном контексте обозначающее вовсе не часть тела, как-то совсем незаметно всплыло у меня в мыслях и сразу же оформилось в некую интерактивную визуализацию. Я знал, как сделать человеку так больно, чтобы он рассказал мне всё, что знает.

Звучит ужасно.

И прежний я, наверное, не смог бы даже такое представить. Но теперь все двери моего разума были открыты и странная, а подчас и откровенно отвратительная, информация постепенно просачивалась в сознание. Хорошо, что это происходило постепенно. И значит, я ещё мог контролировать процесс, ставя полученные массивы данных себе на пользу.

Хотя, говоря откровенно, мгновения хаоса всё же проскакивали. А значит, если мне не удастся обуздать этот океан знаний, то я могу банально в нём утонуть, захлебнувшись в следующей волне.

Итак, мне нужен местный обитатель, который смог бы внятно и точно сказать, где находится переход на другой слой. И времени для поиска информатора становится всё меньше и меньше. Почему-то я был уверен, что убийство Смородинки мне просто так с рук не сойдёт. Так что, скоро за мной может начаться охота.

— Эх, травинушка моя, зелень ясноглазая.

Колыхайся на ветру, а я к суженном побегу.

Ноги мне мои не режь, лучше стань помягче.

Я ж тебе потом росы налью из глаз своих ярких.

Неожиданно услышал я тонкий голосок, разносящийся над полем. Где-то там, совсем рядом выводила певчие рулады моя ненаглядная. Марфа, Марфуша, Марфочка.

Сердце на мгновение сбилось с привычного ритма, но холодный рассудок вежливо напомнил, что она тоже может оказаться не той, кем кажется. Да и на роль «языка» подойдёт идеально. Знает меня, сразу кричать и звать на помощь не будет. Поэтому первый контакт будет лёгким. А после следует обездвижить объект и приступить к допросу первого уровня.

Пункты моих дальнейших действий ярко вспыхнули в голове. План созрел практически сразу. И от этой хладнокровной расстановки точек над i у меня стало очень уж нехорошо на душе. Я словно со стороны посмотрел на нового, изменившегося Марка, который теперь без зазрения совести мог планировать столь чудовищные и жестокие вещи. И мне стало …нет, не страшно. Привычно.

Поднявшись, я мгновение вновь привыкал к своему телу. Но теперь оно было мне абсолютно послушно. Надеюсь, так будет и дальше. Всё же не хотелось бы вот так неконтролируемо выкидывать столь смертоносные эквилибры. Пусть и в тот момент, когда моей жизни угрожает явная опасность.

Прислушавшись и примерно определив направление, откуда раздавался голос Марфы, я трусцой двинулся туда. Сейчас главное было не вызывать подозрений и подобраться, как можно ближе, чтобы совершить физический контакт максимально быстро и бесшумно.

Особого опыта в таких делах у меня, конечно, не было, зато уверенности в собственных силах хоть отбавляй. Может во мне действительно заговорила некая память предков? Что ж, тогда они у меня были очень уж агрессивны и воинственны.

Хрупкая фигурка девушки возникла на вершине пологого холма, и я понял, что двигался верно. Теперь дело осталось за малым, либо подкрасться незаметно и провести захват со спины или второй вариант, улыбаясь во всю мощь, нагло подойти и сделать тоже самое, но с другого ракурса.

В итоге, правда, получилось нечто среднее. Так что, когда ошарашенная Марфа оказалась на земле, связанная рукавами собственного сарафана, и, видимо, не зная, что делать дальше, кричать или покориться, у меня всё ещё горела кровь, словно я недавно вышел из битвы. Почему-то первый опыт в подобных диверсионных действиях повлиял на меня именно так.