Клаузевиц

Но интервенты напали на нас, и поэтому вопрос, как вести войну, выступил на первый план. Имя Клаузевица и его изречения упоминаются Лениным в период Брестских переговоров о мире в дискуссии с «левыми коммунистами», проповедывавшими немедленную «революционную войну». Ленин писал в своем выступлении против «левого» ребячества и мелкобуржуазности (т. XXII, стр. 510–511) в период Брестских переговоров, когда мы только приступали к созданию вооруженных сил пролетарской республики: «…мы требуем от всех серьезногоотношения к обороне страны. Серьезно относиться к обороне страны, это значит основательно готовиться и строго учитывать соотношение сил. Если сил заведомо мало, то важнейшим средством обороны является отступление вглубь страны(тот, кто увидал бы в этом на данный только случай притянутую формулу, может прочитать у старика Клаузевица, одного из великих военных писателей, об итогах уроков истории на этот счет). А у „левых коммунистов“ нет и намека на то, чтобы они понимали значение вопроса о соотношении сил».

Вместе с тем, в резолюции VII Съезда о войне и мире Ленин указывал, что «первейшей и основной задачей и нашей партии, и всего авангарда сознательного пролетариата, и Советской власти, Съезд признает принятие самых энергичных, беспощадно решительных и драконовских мер для повышения самодисциплины и дисциплины рабочих и крестьян России, для разъяснения неизбежности исторического приближения России к освободительной, отечественной, социалистической войне, для создания везде и повсюду строжайше связанных и железной единой волей скрепленных организаций масс, организаций, способных на сплоченное и самоотверженное действие как в будничные, так и в особенно критические моменты жизни народа, — наконец, для всестороннего систематического всеобщего обучения взрослого населения, без различия пола, военным знаниям и военным операциям» (Ленин, т. XXII, стр. 339).

Выполняя эту историческую задачу, создав мощную Красную армию, наша партия организовала победу социализма над интервенцией и контрреволюцией.

Некоторые идеи Клаузевица о ведении войны интересно сопоставить с высказываниями великих пролетарских стратегов, Ленина и Сталина, чтобы показать оригинальность стратегии эпохи пролетарской революции. Клаузевиц правильно схватил мысль и характер войн эпохи французской революции и Наполеона, а в отношении будущего ставил вопрос: «Всегда ли так останется, все ли грядущие европейские войны будут вестись при напряжении всех сил государства и, следовательно, в интересах значительных и близких народам, или же постепенно снова наступит отчуждение между правительством и народом». Он отвечал: «по крайней мере всегда когда на карту будут поставлены крупные интересы, взаимная вражда будет разряжаться так же, как это имело место в наши дни» (стр. 546).

Между тем Ленин и Сталин, организаторы наших побед над интервенцией и контрреволюцией, без колебаний претворяли в жизнь не теорию Клаузевица, который высказывал абстрактную формулу, а систему ведения войны, свойственную революционной эпохе. Не упуская ни на минуту из виду, что «война есть продолжение политики», на объединенном заседании ВЦИК 5 мая 1920 года, когда Польша прервала мирные переговоры и напала на Советскую Украину, Ленин говорил: «мы должны вспомнить и во что бы то ни стало осуществить и провести в жизнь до конца правило, которому мы следовали в нашей политике и которое всегда обеспечивало за нами успех. Это правило заключается в том, что раз дело дошло до войны, то все должно быть подчинено интересам войны, вся внутренняя жизнь страны должна быть подчинена войне, ни малейшее колебание на этот счет недопустимо» (Ленин, т. XXV, стр. 261).

Мысль о необходимости уничтожить сопротивляющегося врага недавно в беседе с английским писателем Г. Д. Уэльсом высказал т. Сталин, указывая в связи с задачей организации победы над буржуазией: «Кому нужен полководец, усыпляющий бдительность своей армии, полководец, не понимающий, что противник не сдастся, что его надо добить? Быть таким полководцем значит обманывать, предавать рабочий класс» («Вопросы ленинизма», изд. 10-е, стр. 609). Эти основные указания, конечно, не означают, что военные операции допускают лишь форму наступлений и что наступательные операции не сочетаются в зависимости от обстановки с оборонительными операциями и даже, в самый неблагоприятной обстановке, с отходами. Тов. Сталин учил нас, что «не бывало и не может быть успешного наступления без перегруппировки сил в ходе самого наступления, без закрепления захваченных позиций, без использования резервов для развития успеха и доведения до конца наступления» (там же, стр. 391).