Клаузевиц

«На практике приходится довольствоваться лишь приближением к совершенству». Мы цитировали уже эту мысль Клаузевица из его работы по очерку весеннего похода 1813 года. Это совершенство, этот абсолютный идеал, никогда не достижимый, но всегда являющийся целью, очерчивающий на определенном этапе ход развития, лежит и в основе философского построения труда «О войне». Совершенством, идеалом войны является абсолютная война — акт насилия, в применении которого нет предела; она требует крайнего напряжения сил и имеет целью сокрушение противника, т. е. лишения его возможности продолжать какое-либо сопротивление. В этой войне политика не оказывает никакого воздействия на ход военных действий, так как интерес политики и интерес ведения военных действий полностью совпадают. Основные линии ведения абсолютной войны прямые и простые: прямой удар всеми силами на главную армию врага, разгром ее, не знающее задержек и отклонений наступление на важнейший политический центр, оккупация решающих по своему значению областей неприятельской территории и заключение мира с поставленным на колени противником. Все ведение войны характеризуется наличием решительной точки, к которой и направляются все усилия. По сравнению с победой в генеральном сражении все прочие интересы отходят на второй план. Клаузевиц здесь идет вслед за Маккиавелли, подчеркивавшим, что победа решает все и заглаживает все допущенные промахи.

Для абсолютной войны возможно дать положительное учение о стратегии, и Клаузевиц дает его — только для абсолютной войны — в очень красочном стиле, кратко и ясно.

Но в практической жизни нет места совершенству, И абсолютная война в истории не имеет места. Клаузевиц опускается к исторической действительности. Война, протекающая в действительности, значительно отличается от ее начального отвлеченного понятия. Историческая война то больше, то меньше удаляется от абстрактного понятия. Огромное большинство войн скорее приближается к наблюдению враждующих сторон друг за другом, чем в борьбе не на жизнь, а на смерть. Бывают случаи, когда наступление отказывается от строгой логической необходимости продвигаться к цели и бредет в течение всей кампании, подобно праздношатающемуся, без всякой цели.

Всякая эпоха имела собственные войны, свой собственные ограничивающие условия и свои предрассудки. Поэтому каждая эпоха сохраняет право на особую теорию войны. Философское представление о войне оказывается недостаточным, так как между воюющими в действительности возникает перегородка, допускающая вражде разряжаться лишь отдельными небольшими ударами. Эта перегородка заключается во множестве явлений, сил и отношений, которыми война соприкасается с жизнью государства. Только Наполеону удалось показать войну в ее абсолютном совершенстве. Под его руководством ход войны безудержно развивался до полного разгрома противника, и почти также безудержно последовал и обратный удар. «Но чтобы быть совершенно искренним, надо сознаться — говорит идеалист Клаузевиц, — что и при Наполеоне облик войны определялся господствовавшими идеями, чувствами, отношениями и, следовательно, носил отпечаток непоследовательности, неясности и слабости человеческого духа» («О войне», стр. 532).

Итак, в действительности нет абсолютной войны: историческая (действительная) война — это явление, которое только в большей или меньшей степени является войной. Тем не менее Клаузевиц твердо отстаивает понятие абсолютной войны: основное представление (идея) является для него фундаментом мышления и деятельности и придает им известный тон и характер даже тогда, когда ближайшие решающие мотивы исходят из совершенно другой сферы: «так живописец дает своим картинам тот или другой колорит с помощью красок, которые он накладывает для грунтовки».

Клаузевиц — величайший реалист — очень тонко наблюдает конкретные условия, в которых развиваются войны, очень внимателен к деталям и оттенкам; он готов «примириться с тем, чтобы конструировать войну не из голого понятия» и «признать право на соответственное место за всем тем чуждым, что к ней примешивается и связывается, — отдать должное естественной тяжеловесности и трению частей, всей непоследовательности, неясности и слабости человеческого духа» (стр 532).

Но вместе с тем он допускает философскую точку зрения, став на которую, он рассматривает действительную войну только как в большей или меньшей степени искаженную форму абсолютного сокрушения. Клаузевиц очень глубоко отразил в своем труде наполеоновскую стратегию, но это оказалось достигнутым лишь потому, что сама абсолютная война Клаузевица является лишь идеализацией наиболее типичных кампаний Наполеона.