Клавдий. Нежданный император

Однако больше всего хлопот Фаду доставил отказ жрецов Храма передать священные одежды первосвященника под охрану римлян. В основе этого дела лежала глухая борьба между Иродом Великим и иудейским духовенством. Царь начал большой ремонт Иерусалимского храма, он также постарался, чтобы у него не отняли даже толику духовной власти, зато, наоборот, лишил синедрион всякой светской власти. Сам первосвященник теперь был всего лишь чем-то вроде чиновника, назначаемого царем. Именно чтобы показать зависимость религиозного главы от трона, монарх и запирал священническое облачение в башне Антония[47] по соседству с Храмом. Архелай сохранил эту практику, и когда он был низложен, римские губернаторы ее возобновили, пока Тиберий ее не отменил. Царь Агриппа восстановил ее, так что после его смерти вопрос об облачениях первосвященников возник снова, поскольку Рим опять перешел к прямому управлению. Политикой Империи было по возможности подстраиваться под нравы и обычаи управляемых народов, чем, кстати, и объясняется ее долголетие. Естественно, в обмен она требовала, чтобы ее представитель пользовался теми же прерогативами, что и государи, место которых он занял. В данном конкретном случае, поскольку цари-иродиане могли распоряжаться облачением первосвященника, прокуратор должен был сохранить эту власть.

Таким образом, Фад всего лишь исполнял приказ Клавдия, который восстановил дотибериевскую практику. Однако священники добились от него, чтобы он повременил до ответа императора на их челобитную. По совету юного Агриппы Клавдий издал эдикт в пользу священников, основываясь на решении, принятом при Тиберии. Это было очень умно с его стороны. Хранение облачения было лишь символом порушенной власти духовенства, но символом опасным. Рим ничего не выигрывал, унижая касту, которая уже не правила, но фактически сохраняла значительное влияние на население. Достаточно было держать синедрион под надзором. У Агриппы был брат Ирод, которому Клавдий отдал в 41 году небольшую область Халкиду — город в центре современного Ливана. Именно ему император передал управление Храмом с правом назначать первосвященников и держать под своим контролем священную казну; эту должность он мог передавать по наследству.

В 46 году Клавдий назначил вместо Фада Тиберия Александра. Это был иудей из Александрии, племянник философа Филона и очень богатый человек. Недолюбливаемый своими единоверцами из Палестины, он столкнулся с голодом и новым бунтом, который, похоже, вспыхнул в Галилее. В этой области начиналось брожение — признак подъема иудейского национализма и предвестник великого восстания 66 года. С назначением в 48 году Вентидия Кумана лучше не стало. Отметим попутно быструю смену прокураторов Палестины, которые не оставались на своей должности более двух лет. Кумана сразу же начало преследовать невезение. На Пасху, во избежание чрезмерного скопления толпы, перед Храмом собрали войска, как каждый год. Так получилось, что один из солдат, возможно для удовлетворения естественной надобности, показал часть своего тела, которую Иосиф Флавий прямо не называет, но легко догадаться, о чем речь. Этого хватило, чтобы начались беспорядки, тем более что самые горячие подстрекали других, вопя, будто Куман отдал солдату приказ совершить это святотатство. Губернатор пытался восстановить спокойствие, но тщетно. Тогда, вероятно во избежание кровопролития, он приказал своим людям уйти в башню Антония. Но толпа расценила движение войска как попытку атаки и, охваченная паникой, разбежалась по переулкам вокруг Храма. К несчастью, эти улочки были такими узкими, что более двадцати тысяч человек оказались затоптаны.