Клавесин Марии-Антуанетты

– Ну вот, как всегда! – произнес он с печальным вздохом и повернулся к Старыгину: – Вы что-то спрашивали?

– Да, я хотел узнать, как отсюда выйти. И… что вы делали с этим фальшивым Адамом?

– А, так вы разбираетесь в мебели? – Незнакомец взглянул на Старыгина с уважением и протянул ему руку. – Сверчков Василий Васильевич. А насчет того, как отсюда выбраться – я сейчас как раз собираюсь выходить, так что покажу вам дорогу.

Сверчков уверенно углубился в мебельный лабиринт, продолжая говорить:

– Я сюда хожу чуть ли не каждый день. Буквально как на работу. Понимаете, во многих предметах старинной мебели есть тайники, и если знать, как они открываются, можно найти много интересного. Иногда попадаются старинные монеты, мелкие статуэтки, безделушки, но чаще всего – письма, засушенные цветы или локоны… Вот и в этом комоде, возле которого вы меня застали, – сразу было видно, что в нем есть тайник. Но, как видите, я не нашел ничего достойного внимания… обычный локон… впрочем, я на пенсии, свободного времени у меня достаточно, и я провожу его в таких поисках, надеясь рано или поздно найти что-то по-настоящему ценное!

– Интересно! – Старыгин оживился. – А как же вы их находите, эти тайники?

– Опыт, батенька, опыт! – Сверчков напыжился, как сытый кот. – Я смотрю на вещь и вижу, что она от меня что-то прячет. Чувствую это по выражению ее лица, если можно так выразиться. Ну, допустим, немного выступающая деталь или несимметричный узор инкрустации… но больше, батенька, интуиция! Вот, смотрите! – Он остановился перед ореховым ломберным столиком и прищурил левый глаз. – Видите, здесь, на этом углу, вырезан узор в виде кедровой шишки?

– Допустим, – неуверенно согласился Старыгин, приглядываясь к резному декору.

– Ага, а с других сторон мы видим шишки пинии!

Дмитрий Алексеевич оглядел стол со всех сторон, но не заметил существенной разницы между узорами.

– Это не случайно! – Сверчков наклонился над столом, чуть ли не принюхиваясь к нему, и нажал пальцем на изображение кедровой шишки.

Щелкнула невидимая пружинка, и боковинка стола отскочила в сторону.

– Вот видите! – радостно воскликнул Василий Васильевич. – Я был прав!

Он пошуровал рукой в тайнике и вытащил оттуда стопку каких-то цветных картинок. Лицо его разочарованно вытянулось:

– К сожалению, батенька, прежний владелец прятал здесь не ценности и не исторические реликвии, а так называемые «парижские карточки» – порнографию позапрошлого века… что ж, оставим все, как было, пусть еще какой-то искатель сокровищ наткнется на этот тайник.

Он положил карточки на место, закрыл тайник и двинулся дальше, продолжая свою лекцию:

– Конечно, вас могут ввести в заблуждение «женатые» предметы…

– Какие? – удивленно переспросил Старыгин.

– «Женатые»! – повторил Василий Васильевич. – «Женатой» антиквары называют мебель, собранную из частей разных предметов. Например, к туалетному столику приделывают чужое зеркало. «Женатая» мебель среди специалистов не ценится, потому что в ней нет настоящей цельности, завершенности стиля… если же, наоборот, разобрать предмет мебели на несколько частей и продавать их по отдельности, скажем, отдельно комод и отдельно ящики, – такая мебель называется «разведенной». Она тоже не ценится…

Перед ними снова замелькали мебельные завалы. Вплотную притиснутые друг к другу буфеты, ряды комодов и бюро, стены из напольных часов в резных ореховых корпусах, декоративные ширмы, расписанные китайскими сюжетами, каминные экраны, секретеры…

– Тс-с! – Василий Васильевич внезапно остановился, схватив Старыгина за руку. – Опять она тут!

Впереди, в нескольких шагах от них, стояла высокая женщина средних лет, ярко, но безвкусно одетая. В руке у нее был перочинный нож, которым она злобно кромсала стенку орехового шкафчика.

– Я вас, кажется, предупреждал! – громко выкрикнул Сверчков и, подскочив к женщине, схватил ее за руку. – Я вас предупреждал, что, если еще раз встречу здесь, сдам в милицию!

– Отпусти! – завизжала женщина, пытаясь вырвать руку. – Отпусти, крыса антикварная! Не боюсь я твоей милиции! Они меня не тронут, я ведь ничего не украла…

– Тогда сдам хозяину, он тебя точно не отпустит!

Женщина вдруг горько зарыдала.

– В чем дело? – спросил Старыгин, подходя к ним. – Зачем вы это делаете? Неужели вам не жаль портить такие красивые вещи?

– Жаль?! – взвизгнула женщина, и глаза ее мгновенно высохли. – Да я их ненавижу! Глаза бы мои на них не глядели!

Старыгин опешил.

Женщина вытерла злые слезы и заговорила:

– У меня был старинный туалетный столик с зеркалом. Он принадлежал еще моей прабабке. За ним я причесывалась, приводила себя в порядок… пока не заметила, что зеркало высасывает из меня красоту и молодость!

– Как это? – недоуменно переспросил Старыгин.

– Очень просто! С каждым годом мое отражение в зеркале становилось все старее, все безобразнее, покрывалось сеткой морщин, утрачивало свежесть, а зеркало сияло как новенькое! Наоборот, оно становилось год от года все красивее! С каждым годом мои гости все чаще восхищались им… им, а не мной!