Клавесин Марии-Антуанетты

Когти удалось вытащить осторожно, без особых потерь.

– Что вы теперь собираетесь делать? – спросила Лиза, с опаской посматривая на кота.

– Есть у меня одна мысль… – Старыгин в задумчивости рассматривал оба клочка бумаги, положив их на стол. – Насчет мебели. Можно предположить, что еще одна часть послания находилась в той же комнате, где в свое время стоял клавесин, то есть в малом кабинете Марии Антоновны Нарышкиной. В секретере мы нашли еще одну часть…

«Не мы, а вы, – тут же подумала Лиза, – я в этих поисках не участвовала, да, признаться, и не собираюсь…»

Она тут же перехватила злобный взгляд кота Василия и поглядела на Старыгина невинными синими глазами. Дмитрий Алексеевич споткнулся на полуслове и замер…

«Как скучно», – подумала Лиза, слегка покривив душой: на самом деле ей нравилось слушать Старыгина, да и любопытно было, о чем же там говорилось в старинной нотной записи. Сама она розысками заниматься не собиралась, но если он все возьмет на себя, отчего же не выслушать потом отчет о результатах?

– О чем я? – Старыгин потер лоб. – Ах да, там, во дворце Нарышкиных, я нашел секретер благодаря портрету Марии Антоновны, который сохранила Таня.

– Кто такая Таня? – На этот раз в Лизином голосе прозвучала неподдельная заинтересованность.

– Таня? Это моя старая приятельница… – отвечая, Дмитрий Алексеевич упорно рассматривал листки.

Сей факт Лиза трактовала таким образом, что он не хочет смотреть ей в глаза, а любая женщина знает, что, если мужчина отводит глаза, стало быть, он что-то скрывает. Лиза не поверила в «старую приятельницу», которая очень помогла ему в розысках. Кто ж поверит, что она сделала это бескорыстно?

Кот поглядывал на Лизу с насмешкой, он даже фыркнул, весьма издевательски.

– Портрет не прошел атрибуцию, – бормотал Старыгин, – но Татьяна почти уверена, что это – Боровиковский. Надо бы поискать эскизы к портрету, вполне возможно, что там найдется кое-что, какие-то зарисовки другой мебели…

– Вы ведь займетесь этим? – Лиза подвинулась ближе и вроде бы случайно тронула Старыгина за руку. – И обязательно держите меня в курсе. А сейчас – ой, как много времени, мне же на вокзал надо!

Старыгин довез ее до Московского вокзала и предложил свою помощь – встретить, донести вещи. Но Лиза отказалась, заявив, что они с коллегой сами прекрасно справятся.

– Всего хорошего, Дмитрий… просто Дмитрий! – И Лиза побежала на перрон.

«Коллега, – с неудовольствием подумал Старыгин, – небось молодой, подающий надежды пианист. Или скрипач. Встретит, поселит его у себя, стало быть, не просто коллега, а близкий друг. А я-то что тогда хлопочу?»

Однако ему было ужасно интересно: какую же тайну хранил клавесин Марии-Антуанетты?

После посещения Зоологического музея и плодотворной беседы с симпатичным специалистом по птицам майор Ленская не слишком-то воодушевилась. В самом деле, не бегать же ей теперь по всем птичникам и живым уголкам, там, где есть совы, и не проверять алиби у всех людей, так или иначе с этими совами соприкасающихся! Да тут еще нога разболелась, так что ступить нельзя.

Старый профессор, видя ее побледневшее лицо, проникся к майору состраданием и дал ей телефон одной лаборатории. Там, у них, сказал он, современное оборудование – спектрограф, лазер, компьютерный томограф, а у нас только микроскопы да химические препараты.

И вот сегодня Ленская самолично приехала в лабораторию за ответом.

– Вам повезло, – сказала высоченная девица с длинными черными волосами, связанными в хвост.

У самой Ленской тоже был на голове жиденький «хвостик». Про такой говорят – «крысиный». У девицы же грива была сродни конской, масть – вороная, хвост завязан высоко, когда-то давно такую прическу в народе называли – «Лошадь хочет какать».

– Вам повезло, – повторила девица, – про ту сову, что потеряла перышко, нам есть что сказать. Ну, во-первых, птица достаточно молодая, поймана недавно. То есть точно можно сказать, что родилась она не в неволе, а в природных условиях, в тундре.

«И что мне с того, – уныло подумала Ленская, – как она сюда-то попала? Придется опрашивать всех, у кого есть молодые полярные совы. Интересно, сколько на это уйдет времени? А самое главное, что скажет начальство?»

– И еще, – как ни в чем не бывало продолжала девица, – в тканях перышка обнаружена остаточная радиоактивность – очень небольшая, но все же есть. По нашим сведениям, такие птицы гнездятся в очень удаленном месте, к востоку от Воркуты, в предгорьях хребта Оченыр.

– Откуда же там радиоактивность? – удивилась Ленская.