Клей

У меня пульсирует там, куда пришёлся удар, а я всё равно смеюсь, хоть меня и мутит и одно ухо не слышит ни фига.

– За что, мам?

– За то, что ты дразнишь собаку, Эндрю Гэллоуэй. Так бедное животное совсем одичает.

Ну да. Я просто потёр репу и открыл газету на странице с программкой. Барабанная перепонка вроде как вытянулась на место, и мне снова всё слышно. Вот что меня по-настоящему бесит, так это когда в воскресенье вечером одновременно показывают «Материалы Рокфорда» по Би-би-си и «Профессионалов» по Эс-ди-ви. Суки, совсем с катушек съехали, могли бы планировать получше.

Мама садится со мной рядом на диван, обнимает меня, треплет по голове и чуть уже как будто не плачет.

– Прости, дорогой… прости, малыш, – говорит.

– Да всё в порядке, ма, мне совсем не больно, держи себя в руках! – смеюсь, а сам чуть не плачу. Когда она так делает, я как будто снова становлюсь маленьким мальчиком.

– Непросто мне бывает, сынок… – она смотрит на меня, – понимаешь?

У меня ком в горле, сказать ничего не могу, поэтому просто киваю.

– Ты хороший мальчик, Эндрю, и всегда таким был. Никаких с тобой проблем не было. Я люблю тебя, сыночек. – Она снова всхлипнула.

– Ох, мама. – Я обнял её.

Из тубзика пришла Шина, и мы с маой отпрыгнули друг от друга на диване, как молодая парочка: целовавшись украдкой, и их застукали.

– Что случилось? – перепугалась Шина.

– Всё в порядке, дорогая, – сказала мама, – так просто болтаем. Иди сядь к нам на диван. – она похлопала рукой рядом с собой, но Шина села на пол у неё в ногах. Одной рукой мама приобняла меня, другой стала гладить Шину по голове и давай молоть: – Детки мои маленькие… – И мне и хорошо и стыдно одновременно, я всё-таки староват для такой фигни, да ладно, мама расстроилась, так что я молчу. Шина схватила её ладно и держит обеими руками, а я радуюсь, что друзья меня сейчас не видят.

Мы усаживаемся перед телевизором, вскоре в дверь позвонили, и это Карл.

– Пойдём, может, ко мне, посмотрим «Профессионалов»? – говорит, а глаза прям блестят.

Я смотрю на него, как будто колеблюсь минутку. Он уже решил, что я не хочу никуда идти. Но я не хочу, чтоб он думал, что это оттого, я не хочу сейчас оставлять маму. Поэтому я переключился на происшествие с Терри.

– Терри совсем охуел. По еблу получит, это точно.

– Да-да, – говорит Карл усталым голосом. Он-то знает, что мы с Терри – лучше кореша, хоть и докапываемся друг до друга иногда. – Пошли ко мне «Профессионалов» смотреть.

– Ладно, – говорю.

Я думал посмотреть «Полицейского из Рокфорда» с мамой и Шиной, да фиг с ним, из дома тоже выбраться не вредно.

Я сказал маме, что пойду к Карлу, и сразу почувствовал себя немножно неловко, что оставляю их с Шиной одних. Да всё с ними будет в порядке! Это ж всего лишь женщины, как говорит мой дядя Дональд. Моя мама не в претензии, она и слова не скажет, если я собираюсь к Карлу или Билли, но ей не нравится, когда мы ходим к Терри. Бывает, мы собираемся у Терри нюхнуть клея или бухнуть, а я говорю маме, что мы были у Карла или Билли, и это всего лишь сидр. Хотя, думаю, что и мама, и миссис Юарт, и миссис Биррелл знают, когда мы у Терри.

В общем, пошли мы к Карлу. Мне нравится его хата, там как будто теплее, чем у нас, но я думаю, это оттого, что у них от стенки к стенке проложен ковролин. Ну и кажется, что помещение вроде как загерметизировано. У нас вот только старые ковры, ещё моего дяди, и от стенки до стенки они не доходят. У них новая мебель и всё такое, такие большие удобные стулья свтелого дерва, в которых просто утопаешь. Карл говорит, они из Швеции.

– Так-так, ещё один футбольный хулиган!

Это старик Карла, но он, конечно, шутит. Такой у Карла отец – всегда у него хохма наготове, он никогда не хмурит бровь, как другие взросляки.

– Мы тут ни при чём, мистер Юарт, это всё Терри, правда, Карл? – не смог удержаться я.

– Этот парнишка рано или поздно нарвётся на неприятности, помяните моё слово, – сказала миссис Юарт.

Карл посмотрел на неё и говорит:

– Я тебе уже говорил, ма, Терри не виноват. Он вообще здесь ни при чём.

У Карла есть одна черта: он всегда всех покрывает.

– Видела я его по телевизорву, он шёл по стадиону и широко так улыбался, как дебил. Бедная Элис, как ей, должно быть, стыдно, – сказала миссис Юарт, отправляясь на кухню.

Мистер Юарт крикнул ей вслед:

– Немножко глупо смотрелось, но ведь он всего лишь смеялся. Когда выйдет закон, запрещающий смех, – считай, что Третий рейх победил, – сказал он, но миссис Юарт ничего не ответила.

Я посмотрел на него и, понизив голос, спросил:

– А вы когда-нибудь попадали в переделку на футболе, мистер Юарт?

Отцу Карла можно задавать такие вопросы, хоть я и ждал, что он скажет: « Ни стыда ни совести, в моё время ничего такого не было».

Он только улыбнулся и подмигнул.

– Да, было дело, – говорит, – вы думаете, это ваше изобретение, а сами и половины не знаете.

– А с кем Килмарнок бился, с «Айр юнайтид»?

Он покачал головой и засмеялся.