Клей

Я спустился и подождал, пока она подмоется и переоденется. Я пробежал по хате взглядом, и, как и ожидалось, обстановочка здесь стандартная – семейная пара с ребёнком, всё аккуратно да чистенько, но по-настоящему стоящего – ничего. Не то чтоб я хотел её обнести, просто вдруг Полмонт Макмюррей припас здесь чего. Следов, однако, никаких. Мне пришло в голову, что он пойдёт или уже пошёл по той же дорожке, что бедняжка Голли.

– Неплохая квартирка, – говорю, осматривая хорошо меблированную гостиную. Этот ширпотрёб из «Чессера» в спальных районах идёт нарасхват.

Она выдула струйку дыма.

– Как меня здесь заебало. Я пошла к Мэгги в райсовет. Сказала ей, чтоб она придержала мне квартирку в одном из новых домов, что строят здесь на задворках. А эта корова, сучка надменная, говорит: ничем не могу тебе помочь, Гейл, у тебя нет срочной необходимости. Ну и подруга ты, говорю. Не то чтоб мы особо общались последнее время. Эта корова даже на свадьбу меня не пригласила.

Малышка Мэгги. Теперь она советник, в жилищном комитете притом.

– Им нельзя быть пристрастными. – Я пожал плечами, хотя в своё время она свои пристрастия в отношении меня совсем не скрывала.

– Угу, знаю я, что там у вас были за пристрастия, – засмеялась Гейл, – только теперь она возомнила о себе бог весть что.

Она всё себе в жизни устроила, малышка-то Мэгги.

– Она даже дядю своего Алека на свадьбу не пригласила, даром что он как раз сидел за кражу со взломом. Повезлой ей, а не то пересрался бы женишок её расфуфыренный. Только бы фото испортил.

Я задумался о наследственности, о семейных наклонностях. Помню, в интервью «Ивнинг ньюз» Мэгги сказала, что всегда проявляла «жгучий интерес к жилищным вопросам». Это у неё от дяди Алека, стопудово! Она просто направила интерес в другое русло!

В этом платье Гейл отлично выглядит, и я прилаживаю ей снова на кушетке. Она благополучно кончила, и я подумал, что чем старше становишься, тем лучше секс. Полмонт, похоже, долго не держит, потому что кончает она чуть не сразу.

Мы решили взять такси и поехать в гостиницу в Полворте, выпить. В машине, на заднем сиденье, она схватила мои натруженные яйца.

– Ты грязный потаскун, вот ты кто, сынок, – говорит.

Бред, конечно, но в данный момент я думаю о Голли, о Вив, что они, наверное, самые дорогие для меня люди на свете и как бы они охуели и обламались, если б узнали, чем я сейчас занимаюсь. Бугор при этом затвердел, напрягся, и я понял, насколько слаб и глуп, потому что, как бы я себя ни уговаривал, жизнь мою всегда разруливали девчонки. Стоит им только посмотреть, и я прибегу язык на плече.

Вот как она:

– Все остальные… они приносят мне деньги, но ебёшь меня как следует только ты. И почему ты не миллионер, а, Терри? – засмеялась она.

– А почему ты решила, что я не миллионер? – спустил я на тормозах.

Я не хочу, что она тут при мне поносила Голли или даже Головастика Макмюррея. Перепихон – это всё, что мне от неё нужно. После пусть просто исчезнет. Перед факом с ней прикольно: подготовочка, всё такое, но после – совсем не то, что с малышкой Вив. Здесь нет ничего, кроме похоти. И всё же в этом соль дизни, я всегда так считал. Если б всё зависело от меня, я бы полностью разделил секс и любовь. В примитивной ебле не должно быть эмоциональной нагрузки. Слишком много карательных организаций до сих пор сохраняет власть: церкви, школы, всё такое – вот в чём проблема этой страны. Елси программу сексуального развития для всех и каждого расписывают пидоры подковерные, чему уж тут удивляться, если всё пиздец как напрягаются, когда речь заходит о захвате куска скалы, торчащего в южной Атлантике?

В дерьмовом лаунж-баре полно мудачья всякого из пригородов. Напивается она быстро, бухло она вообще плохо держит, и начинает поливать всех грязью. Говорит, что все мужики – козлы, годятся только, чтобы фачиться и зарплату приносить.

– Что мне в тебе нравится, Терри, так это то, что ты не пиздишь. Могу поспорить, ты ни одной девушке не признавался в любви всерьёз. Тебя всегда только дырка и интересовала.

Ну и что – это правда?

Голли ужасно не нравилось, когда в поддатии у неё развязывался язык. А мне пофиг. Она права: если что-то мне в ней интересно, так это, безусловно, мсье Пиздин. Если в отношении меня она испытывает те же чувства – тем лучше для нас обоих. Она сама захотела выпить. Я бы предпочёл остаться и запулить в неё ещё разок. Жду не дождусь, когда мы отъедем в Мюнхен, подальше от всего этого бреда. Как Голли себя ведёт последнее время, сразу видно, что всем пора передохнуть, стопудово.

Я попытался съехать с грустной темы и давай городить:

– Значит, очки ты больше не носишь?

– Нет, только линзы.

– А мне всегда казалось, что в очках ты такая секси, – говорю, а сам вспоминаю, как она мне отсасывала, а я вытащил и залил ей все очки в золотой оправе, что она тогда носила. Да, говоря об оправах – надо бы, чтоб она мне ещё оправила...

– Ну и надень их тогда себе на хуй, – говорит.

Нет, так дело не пойдёт.