Клей

Внезапно Сандра дёргается и падает навзничь на диван, увлекая за собой рыжего и Мигеля. По цепочке остальные приседают на диван. Мигель склоняется над ней и слушает её дыхание, потом левой рукой пытается нащупать пульс и отрицательно мотает головой, сглатывая подступивший к горлу комок. Все догадываются. София, протянув правую руку через рыжего, тоже проверяет пульс у Сандры и опускает голову, слёзы катятся из её глаз. Увидев это, Оливер обнимает девушку в попытке успокоить и как-то поддержать.

– О, я вижу, ещё один откололся, и вам опять предстоит работа по утилизации. Что ж, вперёд, не скучайте, – Макс зло смеётся и отключается.

Все в молчании смотрят на Сандру. Её красивое лицо приняло выражение безмятежности и покоя. Мария блюёт, не в силах подавить свой страх.

Измотанные, обессилевшие, отчаявшиеся люди выживают в таких условиях уже четвёртый день. Это уже на грани возможностей. Если среди склеенных пар встречались такие, что жили долго, около полутора лет с момента склейки, то склеенные в большем количестве, по три-четыре, а уж тем более по пять-шесть человек, были обречены на скорую смерть. Хоть люди, которые склеивались, были схожи эмоционально, в основном это касалось лишь некоторых подавленных эмоций, таких как страх, стыд, чувство вины, злость, ненависть, зависть, обида, надежда.

Мигель нервно трёт рукой лоб. Зловоние от блевоты Марии и спёртый воздух от длительного пребывания людей в запертой комнате вызывает у него тошноту, и он тоже блюёт.

– Фу, какие вы мерзкие, – презрительно произносит рыжий, зажимая нос пальцами. – Я не могу больше.

У рыжего опять начинается приступ, и он трясётся, стараясь оторваться. Он силится встать с дивана, но его удерживает бедро мёртвой Сандры. Её тело дёргается от его телодвижений. От его конвульсий невольно дёргается и рука Софии, а также рука Мигеля, приклеенная к Сандре. Они все уже стоят рядом с диваном. София кричит от боли.

Оливер придвигается к рыжему, но поскальзывается на блевоте Мигеля и Марии и падает на пол в ноги Софии, она тоже падает. В эту минуту рыжий, сидя на диване, размахивается свободной правой ногой и изо всех сил бьёт пяткой по спине упавшего Оливера, который успевает накрыть своим телом Софию, ближайшую к дивану и рыжему. Удар, хоть и слабый, на некоторое время оглушает Оливера.

Пользуясь моментом, рыжий изворачивается, наклоняется к Софии, хватает её правую руку, тянет на себя и уже подносит ко рту, чтобы укусить. Звериные инстинкты, недавно разбушевавшиеся в нём, но утихшие на время, проявляются с новой силой, подстёгиваемые осознанием бесконтрольности. В его глазах безумие, белки наливаются кровью.

Мигель, у которого левая рука свободна, резко наклоняется к рыжему, пока тот пытается ухватить Софию. Надо остановить разбушевавшегося китайца. И на Оливера нельзя рассчитывать. Поэтому Мигель вдруг проявляет неожиданную для себя решимость. Ему очень тяжело, так как с одной стороны его за спину держит Мария, а правая кисть прилипла к Сандре. Но вот ему удается резко обхватить рыжего за горло и начать его душить. Рыжий отбивается, он молотит руками по чему попадя и даже пытается лягаться свободной ногой. Но его движения тоже ограничены. Рука Софии, приклеенная к его спине и мёртвая Сандра у правого бедра мешают ему выскользнуть из захвата.

Мария, вынужденная потянуться за Мигелем, прекращает блевать, поднимается с дивана, подходит к рыжему и свободной левой рукой наотмашь бьёт его по лицу. Удар сбивает своей неожиданностью, да и вес девушки придает оплеухе такую силу, что рыжий ненадолго отключается. Мигель продолжает душить, хотя жертва уже не сопротивляется. Теперь он кажется безумным, как будто к нему перешло бешенство от рыжего. Когда Мигель поднимает глаза и встречается взглядом с Марией, он видит в её глазах ужас.

– Не надо, – говорит она осипшим от страха голосом. – Отпусти его.

– Но он в следующий раз покусает всех и, может, убьёт, – не сдаётся Мигель, но хватку ослабляет.

– Давай дадим ему ещё шанс, – приходит в себя София. – Он похож на затравленного волчонка, к тому же он ещё не рассказал нам свою историю.

– Тебе любопытно, что ли? – ухмыляется Мигель.

– А иначе не сложится пазл… Хм, хотя Динара умерла, тоже не поведав нам ничего о себе. Но мы все видели, как она себя разрушает.

– Мы знаем про рыжего, – вставляет Мария, – что он был любимчиком у мамы.