Клейкая лента для двоих

– Молодец, Машунь. Какая ты молодец, – шепчет Дан, пристраиваясь сзади и нащупывая головкой вход во влагалище. – Теперь держись крепче, малыш.

Кажется, мои крики слышат все соседи вокруг, потому что это нереально выносить молча. Обжигающие руки, стискивающие бёдра, шершавый ствол, царапающий ладошки, ледяные капли, тропическим душем колющие кожу, мощные удары, вбивающиеся в плоть, распирающие низ живота. Я горю, напрягаю ноги, пытаюсь поймать маячащий совсем рядом спусковой крючок, и он спускается от пальцев в попе, задвигавшихся в том же темпе, что и член. Судорога простреливает с такой силой, что кажется, меня сейчас разорвёт. Руки держат дерево по инерции, ноги подгибаются в коленях, голова идёт кругом, и красочные точки бегают в глазах.

– Я охреневаю от того, как ты кончаешь, – Дан прижимает меня к груди, удерживая обмякшее тело навесу. – Готов смотреть на это бесконечно.

Мы стоим так несколько минут, пока моё дыхание набирает ровный ход, затем он надевает мне футболку и спокойно ведёт дальше, как будто мы не останавливались под яблоней, как будто мы не занимались сейчас ничем.

В глубине сада обнаруживается пруд с пятнистыми рыбками кои, жадно открывающими рты и льнущими к рукам.

– Как они будут зимовать? – поражаюсь такому зрелищу. – Они же замёрзнут, Дань.

– Переедут в бассейн в зимнем саду, – он слегка морщится и кивает в сторону дома. – У них там огромная чаша с джакузи и тёплой водой. Кстати, мы с тобой не проверяли ещё бассейн.

От урчания снова накатывает возбуждение, и тянет от пульсации между ног. Мы проверяем бассейн, джакузи рядом с ним, турецкую сауну, массажный кабинет. Я отрубаюсь на руках, несущих меня в кровать.

Не знаю, сколько проспала, но просыпаюсь от тяжёлого, изучающего взгляда. Иногда я ловлю на себе такой его взгляд. Кажется, он пытается что-то рассмотреть, понять, принять решение. От этого взгляда леденеет в груди, мурашки бегут по ногам, и хочется укрыться одеялом. Я не обсуждаю с ним его взгляды и свою реакцию. Что-то подсказывает, что лучше молчать.

Оставшиеся дни похожи один на другой. Мы гуляем, едим, смотрим телевизор и много занимаемся любовью. Да, да, да. Именно любовью. После близости в саду, мне кажется, мы вышли на новый уровень. Я всё больше Машуня, а не малыш, мне приносят завтраки в постель, и всё чаще я слышу самые главные слова: «я тебя никому не отдам, я тебя никуда не отпущу». Он хрипит их в шею, кончая в меня.

– Дань. Я не предохраняюсь, – пытаюсь предупредить, приподнимаясь с его груди и смотря в спокойное лицо.

– Пофиг, Машунь, – лениво гладит меня по заднице, даже не дёрнув ни одной мышцей. – Если забеременеешь, то поженимся, если не забеременеешь – поженимся чуть позже.

В последнее утро перед расставанием я просыпаюсь раньше, желая сделать ему сюрприз, спускаюсь поцелуями от груди к животу и ловлю меняющееся дыхание, становящееся громче и резче. Касаюсь пальцами готового члена и огибаю ладошкой. Дыхание замирает, Дан открывает глаза, которые тут же затягивает чернотой. Он не шевелиться, не давит, просто смотрит и ждёт. За всё это время он ни разу не попросил сделать ему минет, теперь я хочу сделать это сама.

Язычком пробую головку, нежно касаясь, обводя по кругу, прохожусь по всей длине и вбираю в рот, слыша рокочущий стон, переходящий в рык. Насаживаюсь головой, играю языком, и чувствую руку в волосах, поощрительно поглаживающую их.

– Давай, Машунь, – хрипит, сдерживаясь из последних сил от контроля. – Ты можешь глубже, я знаю.

Я стараюсь, проталкиваю глубже, сглатываю и ощущаю его дрожь. Под конец он не выдерживает, подаётся бёдрами сам и кончает, наматывая волосы на кулак. Подтягивает и долго целует в губы, слизывая свой вкус.

Вечером мы возвращаемся в город. Время отъезда Даня не говорит, просто смотрит задумчиво и молчит. Он подвозит меня к дому, вытаскивает сумку, и так же молча идёт к подъезду. Я иду следом, боясь услышать слово «пока».

– Малыш, – раздаётся знакомый голос сзади, и, кажется, я схожу с ума.

Даня впереди открывает дверь в подъезд, Даня сзади закрывает дверь такси. Кручусь по оси, проверяя, есть ли Дани по бокам. Дальше всё как в замедленной съёмке кино.

Один Даня бросает сумку, отталкивает меня, другой Даня, с криком «тварь», кидается вперёд. Маты, удары, кровь в меркнущем сознании, и темнота.

Глава 8

Нил

Я сразу догадался, что в мои руки попала малышка брата. Поначалу хотел признаться, что ошиблась, но слишком хорошенькая оказалась, как раз в моём вкусе, маленькая, на каблуках достаёт только до плеча, тоненькая, но с округлой попой и грудью под мою ладонь, блондиночка с большими, голубыми глазами, губки бантиком, а из-под пояса брюк бабочка пробивается. Заманчивая бабочка, и на месте заманчивом. Да и обкатать девчонку, принадлежащую Дану, показалось хорошей идеей. Месть. Я долго ждал, чтобы сделать ответный шаг.