Клейма ставить негде

Как далее рассказал Зимин, его земляк этому поверил и согласился, что и в самом деле был не прав. Вроде того, зря запаниковал, только настроение людям испортил. Но в дальнейшем от Макальцева все же стал держаться подальше. И вот, когда он вдруг узнал о случившемся в Светловке, то сразу понял: это дело рук Макальцева и Дадушкина. Перепугался насмерть — не захотят ли сектанты избавиться от него как от ненужного свидетеля? Поэтому тем же днем собрал вещи и смылся в Томск. Обосновался там, обзавелся семьей. Но его постоянно глодала совесть. А еще страх — а вдруг сектанты его разыщут? Или что-нибудь сделают с его семьей?

И вот, как-то раз, осенью, в гололед он попал в серьезное ДТП, в результате которого погиб его случайный попутчик. Кусин понял, что это ему кара за трусость, поэтому не роптал и не искал оправданий. Принял назначенный ему срок за должное. А попав на зону и встретив там Зимина, сразу же рассказал ему о том, что знал о Макальцеве и Дадушкине. Покаялся в своей трусости и долго у Зимина просил прощения.

Юрий к той поре уже многое успел узнать о лже-Давишине. Как оказалось, после того, как умер настоящий Давишин (умер ли он от травм, полученных при ДТП, или ему «помогли» умереть криминальные эскулапы — осталось неизвестным), прибайкальский криминалитет решил этим воспользоваться в своих интересах. Случилось так, что за год до того злосчастного ДТП в Иркутске появился бежавший из Львова главарь рэкетирской группировки Адольф Кукаревич. По некоторым сведениям, его группировка вступила в конфликт со своими «коллегами», которые имели куда более тесные связи с местной властью и украинскими силовиками. В ходе передела сфер влияния, который вылился в перестрелку, Адольф убил племянника главаря конкурентов. Тот объявил ему вендетту, из-за чего Кукаревич бежал в Россию.

Укрывшись от возможной мести «коллег по цеху», рэкетир и в Иркутске чувствовал себя неуютно. Он обратился за помощью к местным главарям, и те ему вдруг предложили стать… опером! В ходе разговора с Кукаревичем кто-то из криминальных боссов вдруг обратил внимание на то, что львовянин почти как две капли воды походит на кедровского опера Давишина. Случился этот разговор на второй или третий день после того, как Давишин попал в ДТП.

— А было ли это ДТП случайным? — с сомнением в голосе произнес Станислав.

— Конечно, нет! — устало вздохнул Зимин. — Его организовали профессиональные киллеры на деньги Вульпагина-старшего. Когда его сынок с дружками оказался в СИЗО, он обратился к киллерам, и те устроили Давишину ДТП. А тут паханам прямо в руки свалился такой «подарок судьбы», как Кукаревич…

По мнению Юрия, возможно, главари криминалитета еще раньше заприметили Кукаревича, и еще задолго до Вульпагина продумывали варианты того, как устроить подмену. Информацию о подмене Давишина Кукаревичем он получил от разных людей, и каждый рассказывал об этом по-своему. Поэтому Зимин мог несколько ошибаться в последовательности тех событий и роли тех или иных персоналий в случившемся. Но он знал определенно: когда Давишина, изувеченного в ДТП, доставили в областную больницу, кто-то из областных чиновников, непонятно для чего, принял решение о переводе опера в частную клинику. Причем с не самой лучшей репутацией. Скорее всего, был уверен Юрий, свою роль тут сыграли «общаковские» деньги.

Оказавшись в роли Алексея Давишина, Кукаревич целых три месяца изображал из себя тяжелобольного, лежащего в гипсе и бинтах. За это время приглашенные в клинику из Москвы пластические хирурги провели несколько пластических операций, придав лицу Кукаревича полное сходство с Давишиным. Все три месяца пребывания лже-Давишина в клинике шло его натаскивание на то, чтобы он как можно успешнее вошел в роль своего двойника. Ему пришлось запоминать десятки имен и лиц, азы оперативной работы, названия сел и улиц Кедрового, какие-то события из прошлого и настоящего Давишина. Информации было слишком много, поэтому ему пришлось достаточно долго имитировать травматическую амнезию.

— А каковы же были цели главарей, которые пошли на эту аферу? Об этом не рассказывали? — поинтересовался Гуров, внимательно слушая Зимина.

— Сначала его задумывали как простого «крота», информатора, внедренного в милицию. Паханы и рассчитывали-то, что он продержится в операх не больше двух-трех месяцев, пока его не разоблачат и не выгонят. Или пока не посадят. Но когда стало ясно, что операция по подмене опера прошла как по маслу, когда он сумел прижиться и полностью войти в свою роль, планы у паханов поменялись. После этого он для них стал чем-то вроде специального агента…