Клеймо

– Друг? – изумился он. – Кто тебе сказал обо мне такую гадость?

– Фотографии.

– А, это. – Он пренебрежительно махнул рукой. – Ни с кем из них я больше не вижусь. Кроме нее, разумеется, – он ткнул в фотографию, на которой был запечатлен вместе с Альфой у кромки моря, оба загорелые, он чисто выбрит, выглядит на много лет моложе. – Да и она бы предпочла оставаться одной из них. Разве у судьи Кревана могут быть друзья, смею спросить?

Он мне положительно нравился.

– Но вы работали на Трибунал?

– На Трибунал – нет, – покачал он головой. – На правительство. Которому вообще-то должен подчиняться и Трибунал, только обе стороны об этом забыли. – Он снова мне улыбнулся. – Она говорила, что ты задаешь мало вопросов. Рад видеть, что с этой задачей ты справилась. Но аккуратнее, иные вещи лучше не знать. Знание не всегда дает нам преимущество, порой неведенье – счастье, а знание – ответственность, от которой всякий рад был бы уклониться.

Он прикрыл глаза, лениво откинулся в кресле, которое покачнулось под его весом – того гляди, опрокинется.

– И в этом мы с ней тоже расходимся, ясное дело. Она хочет быть в курсе всего. Возглавить крестовый поход. Я не спорю. По крайней мере, ей есть чем заняться.

– Вы не верите в эту организацию?

– Толку-то от подобных организаций? – Он приподнял бровь, посмотрел на меня одним глазом. – Мы с тобой сидим тут, всех остальных наверху похватали.

Последним глотком он допил карамельного цвета жидкость. На лице его было написано такое блаженство, что я бы с радостью присоединилась, но тут же вспомнила, как Логан вливал мне в глотку пиво, и всякое желание выпить пропало.

– Он хотел отобрать у меня дом и деньги, – говорит он как бы в продолжение разговора. – Да и сейчас изобретает способы заморозить активы Заклейменных, пустить их деньги на финансирование Трибунала. Как поступают с преступниками. Но ведь мы-то не преступники, а, Селестина?

Я покачала головой.

– Отлично. Помни это. А то иной раз позабудешь. Конечно, с преступниками обходятся лучше: отбудут срок и свободны. А мы заклеймены навеки. – Смех исчез из его голоса. – Знаешь ли ты, что за годы работы Трибунала Креван получил жалованья свыше ста миллионов? Денежки налогоплательщиков. Знали бы это люди – плевали бы в Кревана, а не в тех, кого ведут на суд. Вот где преступление.

Я в изумлении покачала головой. Ничего себе заработки!

– Так, и чего она от тебя ждет?

Альфу он ни разу не назвал по имени, это я отметила.

– Толком не знаю. Сперва пригласила на встречу, потом заставила выйти на сцену, но тут, к счастью, подоспели стражи. «К счастью» – вот уж не думала, что такое скажу.

– Не любишь выступать?

– Особенно когда не знаю, о чем говорить.

– Кто не знает, тот обычно и говорит, – пошутил он, и мы засмеялись вместе. – Дела значат больше слов, так и запомни. Не все созданы для подиума и мегафона. Ты лучше найди себе дружка, по возможности Заклейменного. Да, так лучше, легче. Жить по одним правилам, тихо-спокойно, минус на минус, два Клейма вместе – Идеал. Влюбишься. Обзаведешься семьей. Детьми. Будешь их растить. Жить нормальной жизнью.

– Я не могу иметь детей от Заклейменного.

– Мочь-то ты можешь. Тебе всего лишь нельзя.

– И это вы называете нормальной жизнью? Вы же вроде бы советовали обходиться без проблем.

– Я такое говорил? – Он посмотрел мне прямо в глаза.

Я мысленно перебрала все его реплики и покачала головой.

– Нет. Вот именно. Я сказал: дела значат больше слов. Не надо болтать. Просто делай. Все они там наверху, и она тоже – нет, я ее люблю, и все-таки – они только говорят. Но ты – действуешь. Вот почему они ухватились за тебя. И будут за тебя цепляться. Чтобы ты действовала за них. Но ты – ты действуй за себя. Ради себя. – Он поднялся, обошел стол и приблизился ко мне. Взял меня за руку, раскланялся, как на сцене. – Мисс Норт, было приятно познакомиться с вами. В жизни вы еще прекраснее, чем на газетной фотографии.

Я улыбнулась в ответ.

– Будьте осторожнее, – деликатно посоветовала я. – Сегодня наверняка придется сдавать анализ.

– Как всегда – но есть способы их обдурить. Кто твой надзиратель?

– Мэри Мэй.

– Уф! – скривился он. – Не позавидуешь. Да, с ней обходных путей нет – лишь в тот день, когда она убралась отсюда, моя жизнь стронулась с мертвой точки. Раскачиваясь и грохоча, как ржавый поезд-призрак, но все-таки поехала. Словом, ищи в себе скрытые резервы и подражай своим героям. Я – ученый, и в этом я черпаю силу. – Он махнул на прощание рукой и шагнул к потайной двери. – Не говори ей, что я приходил.

– Почему?

– Не надо. Она разволнуется, она вечно боится, как бы я лишнего не сболтнул.

Дверь открылась, он обернулся на пороге, словно что-то хотел добавить, а мне представилась возможность заглянуть в ту комнату – и я оцепенела от ужаса: там прятался страж.

Билл увидел, как исказилось мое лицо, и тоже заглянул в комнату:

– Маркус, что там делается?

Маркус провел руками по волосам, покачал головой:

– Креван на всех навел панику. Все передрались. Заклейменные и незаклейменные и даже стражи. Хаос.

Тут он увидел меня, запнулся и отошел подальше в тень.