Клеймо дьявола

— Неужели?

— Вы не смотрели на столпотворение у моего дома, вам было неинтересно, равно как и Горму, но о мертвой голове с рогами вы определенно слышали, а ваш козел как раз лишился рогов.

— Куда вы клоните?

— На конце вашего бура налипла кровь.

— Разве? — Гнев мастера сменился бдительностью. — Пустые слова.

— Это кровь, я выяснил несколькими опытами. Кровь на вашем инструменте!

Тауфлиб пренебрежительно махнул рукой:

— Ну и что? Недавно поранил руку, когда сверлил.

— Каждый может так сказать. Это, несомненно, кровь, и вероятно, чужая.

— Вы что, хотите сказать, что я связан с теми дьявольскими убийствами? Вам это надо, поскольку Зеклер живет под вашей крышей!

Лапидиус не сдавался:

— Это, несомненно, кровь. Кровь убитой женщины. Потому что бур — ваш бур! — точно подходит к просверленным отверстиям, куда вставили рога.

Лицо мастера сделалось серым.

— Это не я, ради всего святого, правда, не я!

— Тогда, может быть, соблаговолите сказать, как попала корзина в вашу мастерскую?

— Бога ради! Понятия не имею. Должно быть, Горм притащил. Откуда мне знать, зачем она ему? Я его спросил пару раз, но он будто воды в рот набрал. Если уж чего-то не хочет, так его не сдвинешь. Тут даже я бессилен.

— Эта корзина из Цирбельхё. Она стояла у Кривой Юлии, корзинщицы, которая там жила.

— Ну и что?

— Я сказал «жила», не заметили? Теперь она мертва. Ее убили, а корзина исчезла.

Тауфлибу потребовалось время, чтобы обдумать сказанное. Потом он нахмурился.

— Возможно, господин магистр, что Горм взял корзину у Кривой Юлии. Возможно, что женщина убита. Но это еще не значит, что одно связано с другим. Горм, конечно, звезд с неба не хватает, но он неплохой малый. Он и мухи не обидит! Даже мухи!

— Ваш подмастерье каждую ночь проводит дома?

— Ну, я…

— Отвечайте!

Тауфлиб собрался с духом:

— Разумеется. Всегда.

Лапидиус видел, что он лжет. И не только видел, он это знал. Потому что в ту ночь, когда он проник в дом Тауфлиба, тот сам сетовал, что Горма нет.

— Вы знаете пещеру Шабаша?

— Пещеру… как?

— Шабаша.

— Нет.

Лапидиус был убежден, что мастер снова лжет.

— Вы знаете, что такое сталактиты и сталагмиты?

— Э… нет.

— У вас есть маска дьявола?

— Что?

— Вам говорит что-нибудь понятие «сыны дьявола»?

— Э… нет.

— Вы знаете триптих святого Габриеля в церкви пастора Фирбуша?

— Нет. Послушайте, что все это значит? Я…

— Значит, вы не знаете и того, что его осквернили? Сделали надрез на шее архангела?

В лице Тауфлиба Лапидиусу почудилась смесь упрямства и вины.

— Нет, черт подери! Нет, нет и нет!

— Вам говорят что-то буквы DRJO или DRJG? Знаете, для чего используется белена?

— Да.

— Что вы имеете в виду, буквы или белену?

— Белену, конечно. Она дурманит.

— Ага. Уже лучше. Потихоньку продвигаемся. Вам знакомы Кёхлин и Друсвайлер? Те бабы, что оклеветали Фрею Зеклер?

— А кто их не знает! Но я…

— Хорошо, хорошо. Вы владеете латынью?

— Что? Так, немного. Чуть-чуть учился в латинской школе…

— Очень хорошо. Вы знаете, что означает Filii Satani?

— Нет, хотя погодите… — Тауфлиб теперь казался чуть сбитым с толку. — Что-то про сыновей и дьявола.

— Вы сами сказали. Я знал, что мы подойдем ближе к делу. Вы не ощущаете себя «сыном дьявола»? Признайтесь честно. У меня много доказательств, что вы являетесь таковым. Сатана коварен, иногда он является во плоти. Большей частью по ночам. У вас не бывает иногда такого ощущения, что вас пронизывает зло? Что вас распирает жар? Хочется убивать? Насиловать? Пить кровь?

Лапидиус намеренно взвинчивал голос и под конец почти кричал. Тем более он удивился, что ответа на это не последовало. Мертвая тишина стояла во дворе. Тауфлиб молчал, глядя куда-то вдаль. Наконец он сказал:

— Думаю, в каждом из нас есть частица дьявола, магистр. Во мне, в Горме, в вас. Поэтому можете задать все эти вопросы и себе тоже. По крайней мере, вы мне со всем вашим тайным знанием о пещерах и дьяволе кажетесь очень подозрительны. И я еще подумаю, не пойти ли мне к начальнику стражи и передать этот разговор. И прошу вернуть мне бур. Это моя собственность.

Лапидиус проглотил ком в горле. Он уже был уверен, что почти разоблачил Тауфлиба, как вдруг такой поворот. Мастер и в самом деле обладал дьявольским хладнокровием. Поначалу он бесстыдно врал, потом почувствовал себя неувереннее и вот, пожалуйста, под конец снова взял себя в руки и все пере вернул. Даже опять угрожает начальником стражи. Обидно. Но он, Лапидиус, не даст себя сбить и тем более запугать!

— Бур — это вещественное доказательство, мастер! И он останется у меня.