Клеймо дьявола

– Суд квалифицировал его действия не как убийство, а как покушение на убийство. Осипова умерла от переохлаждения.

– Понятно. Тогда следующий вопрос: а кроме признания какие еще доказательства того, что именно Гулимов причастен к смерти потерпевшей? Я только что посмотрел запись следственного эксперимента, и у меня возникло ощущение, что ваш подозреваемый пересказывает с чужих слов.

– Знаете что, Кирилл Андреевич! – прервал его Гречкин. – Гулимов сознался в преступлении. Его отпечатки есть на куртке Осиповой. Есть свидетели, которые показали, что ранее в день убийства Гулимов цеплялся к Осиповой возле магазина. А то, что вам показалось или что вы там ощущаете, – это сугубо ваше личное мнение. Суд посчитал вину Гулимова доказанной, вынес приговор. Обжалования не поступало, следовательно, осужденный полностью признает свою вину. Все. Дело закрыто. А то, что у вас похожие случаи, – чистой воды совпадения.

– Я читал заключение экспертов. Отпечатки пальцев Гулимова располагаются только на левом рукаве кожаной куртки потерпевшей. Как это можно объяснить, если женщину нашли практически обнаженной? – не отставал Кирилл.

– Он мог ее принудить. И сделал это.

– В Гулимове метр шестьдесят, а Осипова сантиметров на пятнадцать выше и килограмм на десять тяжелее…

– И что? – перебил Гречкин. – Он ее избил и запугал. Женщина решила подчиниться. Дело закрыто. Точка! Если у вас появятся еще какие-нибудь бредовые вопросы или идеи, оформляйте официальный запрос.

Парфенов хотел возразить, но Гречкин уже отключился.

– Что ж, – сказал вслух майор. – Это мы еще посмотрим.

* * *

Лина не хотела брать трубку. Звонил босс. Журавлева знала наперед, что он сейчас начнет на нее орать, потому что общая летучка закончилась пять минут назад, а она даже еще не выбралась из кровати.

– Алло, – отозвалась женщина голосом, полным безысходности.

– Журавлева, ты себе что думаешь? Думаешь, если начальство тебя похвалило, можно на работу не ходить? Или что? – Примерно так Лина и представляла себе разговор с разъяренным боссом.

– Ну что вы, Игорь Семенович, я ничего о себе такого не думаю.

– Тогда какого черта?

– Мне ночью скинули информацию, и ее нужно срочно проверить.

– По тем девкам убитым? – Тон редактора стал заинтересованным.

– Да. Там у следствия какой-то прорыв. Нужно в область съездить.

– Так ты свалила из города?

– Пришлось. – Лина спустила ноги с кровати и сунула их в тапки.

– Материал хоть стоящий? А хотя чего я спрашиваю, у тебя же информатор в ментовке. Короче, Журавлева, даю тебе два дня. Но чтобы статью написала не меньше тысячи слов. Желательно с фотками. А еще лучше с комментариями официальных лиц. Сделаешь?

– Сделаю, – пообещала она.

– Ну все. И чтобы такое в последний раз, поняла? Трудно было сообщение скинуть?

– Больше так не буду, Игорь Семенович.

– Так-то. – Редактор отключился.

Лина вздохнула и поплелась на кухню готовить слишком поздний завтрак. По крайней мере, у нее теперь было два свободных дня.

* * *

Гулимов выглядел больным. Даже со своим невысоким ростом он сутулился, как будто хотел занимать еще меньше места. Несмотря на жару, он подрагивал, ежился, обхватывал себя руками. На Кирилла, сидящего напротив, Гулимов старался не глядеть.

– Это же не вы ее убили. – Парфенов не собирался тянуть время.

Ему пришлось слишком долго добираться до колонии, где отбывал срок Гулимов. Почти всю ночь Кирилл провел за рулем и намеревался вернуться в Озерки этим же вечером.

– Марат Ильнурович, вас вынудили дать против себя показания?

– Я убил, – сказал Гулимов.

– Зачем вы врете? Я видел материалы дела, смотрел запись ваших показаний. Это спектакль. Очень плохой спектакль. Кто вас заставил себя оговорить?

– Вот только не надо сейчас вот это вот все. Спасибо, я наученный! Опять эти ваши ментовские штучки.

– Какие штучки?

– Типа, давай признайся, мы дело закроем, а тебе условка. Спасибо здешним добрым людям, рассказали мне, какой я лох.

Высказавшись, Гулимов замолчал.

– Хотите курить? – Парфенов вынул из сумки блок сигарет и положил его на стол перед заключенным.

Марат первый раз поднял глаза и посмотрел на оперативника.

– Купить меня решили?

– Решил, – честно ответил Кирилл. – А вы что, откажетесь?

– А если я сиги возьму и ничего вам не скажу?

– Значит, будете сидеть. Я уеду искать убийцу. А когда найду, про вас не вспомню, потому что ваше дело закрыто и вы признали свою вину. Вам дали восьмерку? Вот всю ее и отмотаете.

Гулимов поскреб щетину на щеке. Поглядывая на Парфенова, он положил руку на блок и подтащил его к себе поближе. В глазах мужчины мелькнула надежда.

– Че, по чесноку, за меня впишетесь?

– Честное ментовское, – пообещал Кирилл.

– Это Парусов меня заставил. Сука, все нутро отбил, козлина.

– Который Парусов?

– Который Кеша, мент в Озерках. Морда такая жирная.

Парфенов сразу вспомнил свой приезд в местное ГОВД и полицейского, стоящего у дежурки. Это и был Парусов.

– Знаю такого. А почему он именно на вас решил это дело повесить?

– Да сука потому что! Он же сам видел, как я у Людки денег просил. Ну, на бутылку хотел позаимствовать.

– Это в тот день было?

– Ну да.

– Где?