Клеймо Дьявола

Да, он всё понял. Не мог не понять. Риммон долго молча смотрел в заплаканные голубые глаза, ставшие от слёз почти бирюзовыми. Молча обнял хрупкие плечи. Поцеловал высокий бледный лоб, и его чёрные пряди впервые перемешались с её белокурыми локонами. Прижал к себе. Долго гладил по волосам. Слёзы Эстель высохли. Спрятав лицо у него на груди, вдыхая исходящий от его сюртука запах сигар и пороха, ощущая тепло его тела и согреваясь в нём, она ликовала.

Симона была права! Он — стоящий мужчина. Он не испугался её странного дара, не бросил её, он остался ей предан! Он любит её! Любит! Любит. Любит…

Ей захотелось смеяться, петь, танцевать, летать…

Летать вместе с ним.

Мысли других девиц были не столь возвышенны. «Это просто загадочно, куда исчезают деньги?» Для Эрны Патолс этот вопрос был одним из самых непостижимых. Впрочем, она никогда всерьёз не упрекала себя за это, — женщине, которой хватает денег, как известно, просто недостаёт фантазии. Но здесь, в Меровинге, она рассчитывала существенно поправить своё финансовое положение. Однако прошло уже три месяца, а что изменилось? Обстоятельства сложились не в её пользу. Богача Риммона перехватила у неё под носом эта вертихвостка Эстель, о мерзавце Морисе де Невере она не хотела и вспоминать, еврей Хамал оказался чёрт знает кем и не пожелал иметь с ней дела. Мормо никогда не домогался её, но скорее, пугал, нищий Митгарт, в свою очередь, никогда не интересовал её, и лишь Нергал неоднократно пытался затащить её в постель, но при этом и словом не обмолвился о звонкой монете.

Что происходит, чёрт возьми?

Тем временем сонное сознание Нергала потревожил удар колокола. Ему снился Виллигут — танцующим канкан в совершенно бесстыдном женском белье. Генрих то подкидывал ноги вверх как заправская хористка, то крутил тощим задом у Нергала перед глазами. Фенриц чувствовал странный, томящий диссонанс, но нить понимания чего-то важного безнадежно ускользала. О! Наконец-то он понял! У Виллигута вовсе не было тощего зада! Напротив, он был даже излишне, по-женски полнотел в бедрах… откуда же…Новый удар колокола… Где звонят? В каком вообще варьете танцует Виллигут? Нет, чего-то все-таки он не понимал. Колокол ударил снова. Совсем рядом. Отчетливо и гулко. Это Меровинг. Фенриц открыл глаза. Тьфу! И приснится же такое! Нергал потянулся и хрюкнул. Надо рассказать Мормо, он обхохочется. Неожиданно Фенриц вспомнил ночь. Чёрт возьми! Виллигут мёртв. Вот, что он не мог вспомнить во сне!

Одним рывком Нергал спрыгнул с кровати.

Митгарт же был на ногах с рассвета. Сестра спросила о ночном происшествии, весть о котором разнеслась утром по всему Меровингу. Он выразил уверенность, что Виллигут покончил собой: дверь пришлось взламывать, окно было закрыто и снаружи оковано чугунной решеткой. Куратор смотрел и в спальне — балконная дверь тоже была заперта изнутри. Странно только, что он кричал. Впрочем, возможен и несчастный случай, ведь Генрих вечно возился со своими колбами. Мог случайно отравиться.

Хелла кивнула.

Смерть Виллигута стала темой многих разговоров, но все они, в общем-то, сводились к тем же двум версиям, что изложил Митгарт. Девицы не были шокированы — Виллигут им не нравился.

На заупокойной службе все стояли так же отрешённо и молчаливо, как и на похоронах Лили. Лишь только Фенриц Нергал, которому Виллигут порядком надоел в последнее время своими приставаниями, блаженно улыбался, жмурясь, почесывал за ухом и тихо мурлыкал строки Беранже: «Encore une etoile, qui file et disparait…» — «Ещё одна звезда упала и исчезла…»

Мормо отнёсся к смерти Генриха так же, как в своё время Нергал — к убийству Лили.

«Requiescat in pace, да почиет в мире», — донеслось откуда-то с хоров. «In pice, в смоле», если я что-то в этом понимаю», — вяло подумал стоящий недалеко от гроба Бенедикт Митгарт, с тоской предполагая, что именно ему с Нергалом, Мормо и Риммоном придётся тащить тяжёлый дубовый гроб на погост. И он не ошибся.

Речь священника Меровинга отца Бриссара на кладбище была немного скомкана и сумбурна. До него дошли разговоры о весьма греховных склонностях покойного, но теперь — Бог ему судья. Опуская гроб в могилу, Риммон случайно, заторопившись, отпустил веревку раньше остальных, и гроб в яме слегка перекосило. Но в остальном всё прошло чинно.

— Очень милые были похороны, — вернувшись с кладбища, констатировал Нергал — и заказал себе и Мормо рыбные тефтели с risotto a la Milanese, рисом по-милански. Как-никак, пятница, день постный.

И никто не обратил особого внимания на то, что отдать последний долг покойному не пришли ни Морис де Невер, ни Гиллель Хамал.

Часть 4. Декабрьское полнолуние. Луна в Близнецах

Глава 15. Третья смерть в Меровинге

Молитвы. Камни. Стихи.

Для презрения к смерти вовсе не нужно ни храбрости,

ни несчастий, ни мудрости. Иногда достаточно скуки.

Френсис Бэкон.