Клеймо на душе

Блин, руки чесались погладить! Но он же не конченный мудак, как тот Сашка, вероятно. Кстати… если этот пацан в школе преподает, его там и найти можно будет. У Богдана имелись пара вопросов для обсуждения.

Поднялся, размяв затекшие ноги, парой глотков допил свой кофе.

— Может, свежий кофе сделать? — поинтересовался, видя, что Юля совсем в депрессию скатывается.

— Нет, спасибо, — она слабо улыбнулась, убрав руки от лица и глянув на него снизу вверх. — За все спасибо, Дан. И за маму… Я не ждала, что так… Что ты такой на самом деле, — как-то неловко передернула плечами Юля, смутилась.

— Проехали, — улыбнулся он. — Решили же вчера заново начать. Ты мне тоже другой виделась до вчера, так что… Наверное, мы оба не умеем создавать хорошее первое впечатление.

— Возможно, — рассмеялась негромко девчонка, порадовав его.

— Отдыхай тогда, Артур велел. И он скоро приедет, посмотрит, как ты, — забрав обе чашки, Дан двинулся к выходу из комнаты.

— Спасибо, — еще раз выдохнула Юля, завернувшись в одеяло и упав на подушку. Но Богдан только отмахнулся и, подмигнув ей, прикрыл дверь в комнату.

Глава 8

«Разрываясь осколками прямо в грудь,

наши чувства, уже их нам не вернуть.

Снова заточишь о сердце лезвия эти.

С порезом третий, зря я попала в сети.

Но его глаза манят, зовут назад,

Но уже нельзя, строго и до конца.

Мое сердце в бинтах, это из-за тебя…»

А.Седокова «Мое сердце в бинтах»

Настоящее

Она собиралась очень тяжело: проснулась только потому, что специально с ночи телефон далеко отложила от кровати, и настырный будильник буквально принудил подняться. Юля не то что не выспалась, она ощущала себя так, словно не спала несколько суток подряд. Да и боль от вчерашнего… «разговора» с Даном никуда не делась. А еще глаза мозолил ажурный синяк на ключице… Она помнила, как Дан тут кожу прикусил, зная, что от этого у нее всегда удовольствие усиливается.

Но сохранилась и твердость решения, что надо заканчивать.

Ну и, разумеется, курить хотелось… Иногда Юля не понимала, как, вообще, начала? Но тогда это казалось неплохой, даже дерзкой и бунтарской выходкой. Да и Дан курил…

Теперь — хватит! Игнорировала это желание, а также то, что дико, безумно, почти невыносимо хочется позвонить ему (хватит, действительно хватит позволять топтаться по своей душе и сердцу!). Одела очередной костюм с юбкой и жакетом, обула туфли… Не любила это все. Да, умела носить так, что и не догадается никто (спасибо маме, выдрессировала), будто родилась в туфлях на шпильке и тесно облегающей бедра юбке. Но как же Юля скучала по кроссовкам и безразмерным кофтам! По спортивным штанам, в которых ее от парня даже Дан не всегда мог отличить…

Черт! Ну почему, о чем бы ни думала, все всегда к нему сводилось?! Что за проклятие на ней? Разве намучилась мало или обида забылась?

Нет. Не забылось ничего. И мука с болью напополам разъедали душу и сердце, как соль с перцем, посыпанные на раны. Однако даже так, понимая это все, не могла без него. Словно бы Дан ей внутри, на той самой душе, клеймо выжег так, как когда-то затащил набить отпечатки своих рук на теле Юли. Навсегда оставил тавро ее принадлежности только одному мужчине.

Но и с этим она собиралась бороться. Понимала, что легко не будет: слишком близок он ей, чересчур дорог. Точно что половина самой сути Юли. Но… не то чтобы эта, какая-то кармическая любовь, ей-богу, принесла так уж много счастья. Не в последние годы. А Юля устала, просто на последнем издыхании держалась.

Затолкав поглубже в себя и боль, и желание закурить, и голод на грани с тошнотой, она все это залила сверху черным кофе и все-таки поехала в офис. Всегда старалась раньше других приходить. Ее так научили. Дмитрий, отчим, тот еще трудоголик. Любил перед началом рабочего дня офис обойти, документы проверить, убедиться, что учтена каждая мелочь, да и для сотрудников все продумано: есть запасы чая и кофе, фрукты и мелкие перекусы в виде снеков и печенья… Горькая ирония, которую Юля не раз отмечала, пыталась что-то говорить, обратить внимание, но так и не была услышана: Дима был прекрасным руководителем, внимательным и просчитывающим потребности каждого своего сотрудника, он даже отчимом был превосходным, Юле не к чему было бы придраться или жаловаться. А вот с родным сыном…

Тут Дмитрий, казалось, переплюнул даже ее отца. Тот просто почти не вспоминал о Юле, но и жить не мешал в основном, деньгами снабжал в границах видящейся ему ответственности. Дима же постоянно допекал Богдана, требовал, изводил, придирался… Будто два разных человека.