Клеймо оборотня

— Ах, Лиам, а куда мы убежим? — радостно спросила она в предвкушении опасных приключений и неизведанных радостей.

— Может быть, на север, в Пиктландию, — ответил он, — или на юг, через пролив в Бельгию. Все равно куда, лишь бы вместе.

— Лишь бы вместе, — еле слышно повторила она, подставляя свои губы для поцелуя.

— Дети! — окликнул их из тьмы низкий старческий голос. — Что делаете вы здесь?

Они вскочили на ноги, удивленные и испуганные, в одно мгновение растеряв всю свою взрослость и превратившись в маленьких взъерошенных детей, которых застигли на месте преступления.

Дрожащим голосом Лиам спросил:

— Кто… кто здесь?

— Из мрака выступил старик и приблизился к ним. Его лицо было изрыто морщинами, длинная, пышная, седая борода, доходящая до пояса, покоилась на складках темно-лилового, почти черного плаща из грубой шерсти. Он опирался на толстый деревянный посох, чья гладко отполированная бесчисленными прикосновениями поверхность блестела, отражая свет луны.

— Ты знаешь меня, Лиам мак Кеорн, — грозно сказал старик, — равно как и ты, Гвинит ап Глендин. Или вы совсем потеряли рассудок, дети, что бродите одни в темноте в такую ночь?

— Л-лорд Мирдден, — запинаясь, начала девушка, — мы не делали ничего дурного. Нам просто хотелось… просто хотелось…

— О, я знаю, чего вам хотелось, — сердито проворчал старик. В лунном свете его суровое лицо источало гневное негодование, в то время как в глазах поблескивали добродушные озорные искорки. — Разве вы не слыхали слов предостережения, неразумные отроки? Или вас не было в деревне в прошлую неделю, когда были сказаны эти слова?

— Д-да, Лорд Мирдден, но… — начала Гвинит.

— Так какие слова были сказаны, глупцы? От чего я предостерег людей в деревне?

— Вы… вы говорили нам о звере, лорд Мирдден.

— Да, я говорил вам о звере! — закричал старик. — О звере, который выходит на свет в ночи полнолуния и рыскает в поисках добычи, о звере, который убивает и пожирает таких вот маленьких идиотов, как вы, о звере, который уже принес смерть многим в наших краях. Я говорил вам об оборотне, не так ли?

— Да… да, лорд Мирдден, — сказал Лиам. — Но мы не помышляли о неповиновении. Я люблю Гвинит и…

— Замолчи! — взревел седой патриарх. — Немедленно ступайте по домам и скажите спасибо, что я за волосы не приволок вас к вашим отцам, дерзкие молокососы! Убирайтесь!

В его голосе звучал гнев и осуждение. Юноша и девушка со всех ног бросились в разные стороны, а он, дождавшись, пока они скроются из вида, добродушно рассмеялся, вспоминая их смущение и наивную растерянность. Еще раз покачав головой, старик продолжил свой неспешный обход. Он сунул руку в карман плаща, чтобы уже в сотый раз за эту ночь удостовериться, не забыл ли он прихватить с собой из своего жилища в высокой башне на холме заветную траву. Убедившись, что растение с ним, он медленно двинулся вперед, напрягая слух и пристально вглядываясь в темноту подслеповатыми глазами.

Вдруг тишину пронзил ужасный крик, расколов холодную тьму на тысячи отголосков. Старик прихрамывая бросился на звук со всей быстротой, на которую только были способны его старые негнущиеся ноги. Но он пришел слишком поздно, чтобы помочь юному Лиаму. К тому времени, как он добежал до поляны, один из монстров, оторвав от тела юноши правую ногу, уже с жадностью заглатывал куски дымящейся окровавленной плоти, а второй, раздирая когтями неподвижную грудь, ковырялся во внутренностях в поисках мягкого, вкусного, сочащегося кровью сердца. Звук шагов привлек внимание оборотней, они злобно посмотрели на старика и угрожающе зарычали.

Чудовища уже изготовились для прыжка, но в этот момент старик бросил посох и, сунув обе руки в карманы, вытащил усыпанные цветами стебельки. То, что произошло потом, было полной неожиданностью для монстров: с завидной для своих лет прытью старик бросился к ним и с силой прижал цветы к их мордам. И сразу же звери ощутили одурманивающую, сковывающую слабость. Как только они повалились на землю, старик опустился подле них на колени, еще крепче прижимая растение к их мордам. Монстры без чувств лежали на земле, а рядом с ними, не смея шевельнуться, сидел старик и молил только об одном: чтобы у него хватило сил до рассвета.

Медленно проходили часы, старик по-прежнему сидел без движения, и оборотни все еще находились под действием ядовитого дурмана. Когда взошло солнце, чудовища начали преображаться, принимая человеческое обличье. Только тогда старик откинулся на спину, давая отдых одеревеневшим конечностям. Прошло еще несколько минут, превращение завершилось, они открыли глаза и подняли головы. Стройный худощавый юноша и черноволосая девушка переводили взгляды со старика на остатки кровавого пиршества всего в нескольких ярдах от того места, где они сидели.

— Ваша работа, чудовища, — произнес старик голосом, дрожащим от гнева и печали.

Женщина покачала головой и ответила на латыни:

— Мы не знаем твоего языка, старый человек. Известен ли тебе язык римлян?