Клеймо оборотня

— Джардруша, — повторил он, растерянно сдвинув брови.

Да, возможно, Невилл и представлял собой целое скопище пороков, но, по крайней мере в одном ему трудно отказать: он был настоящим ученым с гибким, пытливым умом, и стремление к познанию в нем было намного сильнее и гнева, и страха. Он опустился перед Калди на колени и спросил:

— Кто это, Калди? Заратустра? Джардруша, так имя Заратустры звучит на персидском?

Калди медленно покачал головой.

— Не знаю, доктор.

— Тогда почему вы произнесли это слово?

— Я не знаю, доктор, — он вновь покачал головой, на этот раз энергично и с видимым разочарованием. — Вы заговорили о Заратустре и Магах, и это слово вдруг неожиданно всплыло в памяти. — Он помолчал. — Джардруша. Джардруша. — Калди вздохнул. — Нет, я не знаю, что это.

Невилл в задумчивости наморщил лоб, и вдруг его глаза расширились, в них блеснула догадка.

— Подождите… подождите, — возбужденно заговорил он, — возможно, здесь есть какая-то связь… возможно…

— Джон, ну-ка давай, выкладывай все, — потребовала Луиза.

Он взглянул на нее.

— Ты что-нибудь знаешь о парсизме?

— О чем?

— О парсизме. Это древнеиранская религия, основателем которой считается персидский пророк Заратустра, или по-гречески — Зороастр.

Она покачала головой.

— Нет, не знаю.

— Так вот, — начал он, поднимаясь с колен, — этот пророк жил в древней Персии примерно три тысячи лет назад. Точные даты его жизни до сих пор не названы. Некоторые ученые полагают, что это было не позднее двухсот семидесяти и не ранее четырехсот лет назад. Наверняка известно лишь то, что он жил уже после того, как Иран был завоеван ариями, что произошло четыре столетия назад. — Он сделал паузу. — Ты, наверное, слышала, что арии, или, если угодно, арийцы, существовали на самом деле. Примерно в это время они и завоевали Персию и Индию…

— Джон, не отвлекайся!

— Да, да. Так вот, Заратустра скорее всего придерживался монотеистских взглядов или был дуалистом, что также вполне возможно. Он скитался по стране, проповедуя об одном единственном светлом боге по имени Ахурамазда и его антагонисте Анхра-Майнью, олицетворении изначального зла. Он учил, что вся вселенная есть ни что иное, как арена извечной борьбы добра и зла, Ахурамазды и Анхра-Майнью, абсолютной истины, света и беспредельной лжи, мрака, смерти. А еще он говорил, что эта борьба непрерывно происходит и ВНУТРИ КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА!

Луиза начала понимать, к чему он ведет:

— Так ты считаешь, что мистер Калди и является… своего рода…

— …олицетворением этой идеи, ее наглядным воплощением, это ты хочешь сказать? Да, может быть, и так. Раньше мне это не приходило в голову, но это вполне возможно.

Луиза изумленно посмотрела на мужа.

— Джон, так ты что же, пытаешься меня убедить, что в проклятии мистера Калди виновен какой-то языческий бог?

Он нетерпеливо и раздраженно помотал головой и торопливо заговорил:

— Видишь ли, в прогрессивной теологии существует целое направление, исходным постулатом которого является отказ от толкования учения об откровении Господнем как исключительно иудейско-христианской традиции. Согласно их представлениям, Господь являлся и Заратустре в образе Ахурамазды, и, предположительно, фараону Эхнатону в образе монотеистического божества Атона…

— Джон, прошу тебя, — решительно прервала она этот словесный поток, — не части и прислушайся к своим словам. Ведь ты же христианин, Джон! Господь есть Господь, и ничего кроме этого!

Он замолчал, закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Ну, хорошо, слушай меня внимательно.

— Я все время только это и делаю, — саркастически усмехнулась она. — Слушаю, не дыша.

— Прежде всего, мне хотелось бы напомнить кое-какие факты, которые тебе безусловно известны, просто ты, вероятно, никогда не придавала им значения, — продолжил он, оставив без внимания ее издевательский тон. Ты ведь знаешь о Вавилонском пленении, так?

— Конечно. Я читала Библию. Между прочим, я и в колледже училась, если ты еще не забыл. Вавилонцы завоевали Иудею, разрушили Иерусалимский храм, а евреев угнали в плен в Вавилон.

— Верно. Их изгнание продолжалось семьдесят лет до тех пор, пока под ударами завоевателей не пал и сам Вавилон. Вот тогда-то иудеям разрешили вернуться в родные места, и больше того, им было приказано заново отстроить храм и посвятить его Богу. — Он помолчал. — А помнишь, кто все это сделал: освободил изгнанников, разрешил им вернуться на родину и приказал построить там новый храм Яхве?

— Конечно, помню, — сказала она, задетая его наставническим тоном. — Это был… — Вдруг она замолчала, осознав, что он имеет в виду.

— Кир Великий, — закончил он, — персидский Царь и, без сомнения, приверженец учения Заратустры! Вспомни, какими словами открывается Книга пророка Ездры: «Так говорит Кир, царь Персидский: все царства земли дал мне Господь, Бог небесный…» и так далее и так далее. Задумайся над этими словами, Луиза. Ведь вывод напрашивается сам собой: евреи и персы поклонялись одному и тому же богу, только называли его по-разному!

— Погоди, Джон…