Клеймо роскоши

— Викентий Иванович, это не то, что вы подумали.

— Я вам плачу не для того, чтоб вы спаивали мою жену, пока я отвернусь, — едко заметил он, скаля зубы. — Она вообще в рот спиртного не берет.

Я с удивлением посмотрела на Татьяну. Та погрозила мне пальцем и заплетающимся голосом выпалила:

— Ваще не пью. — И повалилась на пол. Мы с Павловым одновременно кинулись к ней. Я придержала девушку за руку, чтоб та не разбила голову. Павлов грубо отпихнул меня, попытался собственноручно поднять жену, но не смог, а споткнулся и вместе с ней рухнул обратно.

— Вик, я тебя люблю, — сообщила ему вконец окосевшая Татьяна.

Я молча подошла, взяла девушку под мышки, подняла, чуть подбросила, перехватывая поудобнее за корпус, и потащила к лестнице. Павлов побежал сзади, ругаясь:

— Что за дерьмо. За что я вам плачу, телохранительница хренова? Довели жену до ручки. Не знал, что нанимаю алкоголичку.

Перечить ему было бессмысленно. Совместными усилиями мы уложили Татьяну в постель. Запыхавшийся Павлов визгливым голосом сообщил, что я могу собирать манатки.

— Вы меня увольняете и не выслушаете объяснений? — холодно спросила я, наступая на него.

— А как вы сможете объяснить все это?! — зло выкрикнул ювелир в ответ.

— Смогу, — пообещала я. — Татьяна тяжело переживает покушение на вас. Она сама пришла в бар с желанием выпить. Я подумала, что небольшое количество алкоголя ей не повредит, и не стала отговаривать. Только она потеряла над собой контроль. Она потребовала, чтоб я с ней выпила чисто символически, и пообещала после этого пойти спать. Я согласилась, и тут пришли вы.

— У нее от нервных переживаний, наверное, рецидив начался, — со страхом в голосе прошептал Павлов.

— Так что, вы меня увольняете? — спросила я с нажимом.

— Нет, ладно, оставайтесь, — великодушно разрешил он. — Но чтоб такого больше не было. Если Татьяна опять вздумает напиться, немедленно сообщайте мне. Ясно?

— Яснее не бывает, — подтвердила я.

Ювелир с любовью склонился над пьяной женой. Мне пришло в голову, что лучше подобру-поздорову сматываться, пока Павлов не передумал оставлять меня у себя на службе. Такие солидные клиенты нечасто попадаются.

Из хозяйской спальни я направилась в помещение охраны. Системный администратор находился на рабочем месте, в своем кабинете за компьютером. С довольным видом он поглядывал в мерцающий монитор и прихлебывал из большой металлической кружки чай. Черные, расплывшиеся до скул круги под глазами администратора говорили о систематическом недосыпании. Людей с таким, как у него, взглядом мне приходилось видеть только во время тренировок на сверхизнурение в тренировочных лагерях КГБ. Те, кто послабее, от усталости и недосыпания просто сходили с ума. Интересно, нормален ли еще Олег или уж спятил?

Вежливо, подбирая каждое слово, я пояснила, что мне надо проверить записи с камер. Ноль реакции. Слова точно улетели в бездну. На мрачном лице Олега Потехина не дрогнул ни один мускул. Я повторила просьбу, но с нажимом, намекая, что лучше ему покориться. Упрямству администратора мог позавидовать самый упертый мул. Спокойно и равномерно он стал гундосить, прикидываясь дурачком, — дескать, зачем, почему и он не может без разрешения непосредственного начальника.

— А вот сейчас позову Викентия Ивановича, и посмотрим, как ты запоешь, — пригрозила я, — он сильно не в духе. Отымеет тебя по полной программе.

— Ладно, ладно, садись и смотри, — злобно проворчал системный администратор и освободил мне место перед компьютером. Сев, я заглянула в его кружку и ужаснулась. Парень полным горлом хлестал настоящий чифирь. Как у него сердце до сих пор не взорвалось от этих упражнений? Неудивительно, что он не спит ни хрена. Его с красными прожилками на белках глаза следили за каждым моим движением. Я по-быстрому разыскала нужную мне позицию. Прокрутила на ускоренном воспроизведении запись и не обнаружила ничего криминального. Складывалось впечатление, что змея родилась в шкафчике в рабочем кабинете Татьяны. Причем родилась дефективной, с оторванной погремушкой. Мистика, да и только. Если б не моя рациональная натура, то я точно бы уверовала в чудо. Поразмыслив, я решила, что некто, прорвавшись через защиту, вновь покопался в локальной сети особняка, подключился к видеосерверу, стер ненужные кадры, заменив их другими, безобидными. Простым глазом заметить что-либо подозрительное в записи было невозможно. Поверхностный анализ изображения тоже мало дал. Все кадры были практически одинаковы. Или пустая комната, или в комнате находилась Татьяна. Сама она змею не приносила и не подкладывала. Скинув записи на диск, я освободила место Олега. Он с ворчанием втиснулся в свое кресло, расчесал пятерней волосы и, как зомби, вперился взглядом в монитор.

— Олежа, а ты хоть что-нибудь можешь сделать, чтоб всякие мудаки не лазили тут по системе? — спросила я у него с состраданием в голосе, как спрашивают у обезножевшего калеки, сможет ли он самостоятельно переползти с инвалидного кресла на постель.