Клеймо смерти

Текст заявления составил психолог Тони Балаж, и Грейс выучил его наизусть. Оставалось только надеяться, что тщательно подобранные слова спровоцируют ожидаемый отклик. Тем временем эксперты уже работали с приложенной к водительским правам сопроводительной запиской и пластиковыми конвертами, в которых они лежали.

В очередной раз оставшись без перерыва на ланч, Грейс поспешил на парковку перед Суссекс-Хаусом. План был такой: заскочить домой, по возможности поговорить с Клио и, может быть, немного помочь ей со сборами. По пути он жевал засохший «твикс» с белыми крапинками на шоколаде – батончик отыскался в бардачке под кучей парковочных талонов. Вкус был никакой, но жаловаться не приходилось – он вдруг понял, что готов съесть едва ли не все что угодно.

Прихватив купленный по пути большой букет цветов, Грейс открыл переднюю дверь и застыл в изумлении на пороге. Обе подруги Клио, ее сестра Чарли и родители – все были здесь, и все трудились не покладая рук: заворачивали вещи в упаковочную бумагу и укладывали их в ящики и коробки. Наверху плакал Ной.

– Рой, привет! – Чарли расцеловала его в обе щеки. Она всегда ему нравилась – более молодая, более круглолицая и никогда не унывающая копия Клио. – Ной совсем расхныкался, бедняжка, по-моему, у него режется зубик. – Она посмотрела на цветы. – Это ты ей?

– Да.

– Хороший план. Возможно, ты еще и спасешь свой брак. – Чарли усмехнулась.

Поздоровавшись и поблагодарив на ходу родителей жены и двух ее подруг, он взбежал по лестнице и вошел в комнату Ноя. Клио сидела на стуле возле кроватки, держа на руках и баюкая сына, и Грейса поразило ее бледное, измученное лицо. Увидев его, она равнодушно кивнула.

– Это тебе, дорогая. – Он протянул цветы.

– Отлично. Их тоже надо упаковать.

– Ну перестань! – Грейс подошел ближе, с нежностью посмотрел на сморщенное личико Ноя и поцеловал жену в лоб.

Она вяло улыбнулась:

– Извини. Столько всего навалилось разом. Вдобавок ко всему я начинаю спрашивать себя, правильно ли мы делаем, переезжая за город. Здесь, когда я начинаю сходить с ума от этого малыша, можно выйти с ним на улицу, увидеть жизнь, краски, людей. А что я буду делать в Хенфилде? Беседовать с коровами и овцами?

– Многие говорят, что в деревнях народ дружелюбнее, чем в городах.

Ной опять заплакал, а у Грейса зазвонил телефон.

Он вышел из комнаты. Человек на другом конце линии говорил на ломаном английском, и голос казался смутно знакомым, но Грейс, думая о словах Клио и слушая крики Ноя, узнал его не сразу.

– Рой, алло? Я говорю с Роем Грейсом?

– Да, кто это?

– Марсель Куллен! Что с тобой, старческое слабоумие? Не узнаешь друга из Германии?

Грейс закрыл дверь в комнату Ноя и прошел в их с Клио спальню, где было тихо.

– Марсель! Привет! Как ты? Рад тебя слышать. Что-то случилось?

Марсель Куллен служил в мюнхенской Landeskriminalamt, аналогичной британскому Управлению уголовных расследований. Они познакомились и подружились пять лет назад, когда Куллен приезжал в Суссекс по программе шестимесячного обмена. Полтора года назад они встречались еще раз – тогда Рой летал в Мюнхен в связи с сообщением о том, что там вроде бы видели Сэнди. Сообщение не подтвердилось.

– У нас все хорошо.

– Как дети?

– У них тоже все хорошо. Моему сыну Дитеру уже два года, и он сводит нас с ума. Как говорят у вас, в Англии, ужасные двухлетки.

– Да. Ну, у меня самого теперь сын. Ты, может, даже слышишь его сейчас.

– Вот как? У тебя сын? Ты снова женился?

– Женился – и очень счастлив. Тебе бы надо познакомиться с моей женой.

– Привози ее в Мюнхен. Как зовут?

– Клио.

– А сына?

– Ной.

– Так вот, я почему звоню. Насчет твоей жены… бывшей жены, Сэнди, да?

– Сэнди? – Внутри у Роя вдруг все похолодело.

– Здесь, в Мюнхене, в больнице, есть женщина. Привезли на «скорой» – ее сбило такси, когда она переходила улицу. И тут же какой-то парень на мотоцикле подхватил ее сумочку и скрылся. Мир не без добрых людей, да?

– Обычное дело. У нас такие тоже водятся. Ты уверен, что это просто дорожное происшествие, а не что-то другое? Не умышленный наезд?

– Уверен. Были свидетели – она ступила на дорогу и посмотрела не в ту сторону. Такая ошибка свойственна англичанам – вы ведь до сих пор по неправильной стороне ездите!

Грейс улыбнулся, но нервы уже натянулись и звенели. Едва услышав имя Сэнди, он ощутил глубоко внутри себя ледяной холодок. Словно в комнате вдруг возник и прошел сквозь него призрак.

– Ну так что?

– Женщина сейчас в коме, так что личность окончательно не установлена, но, похоже, она использовала фамилию Ломан. Так сказал ее сын. Алессандра Ломан.

– Сколько ему?

– Мальчику десять лет.

– Марсель, у нас не было детей, и она пропала уже больше десяти лет назад.

– Да, знаю. Это ведь только предположение. Но возраст вроде бы подходящий. И внешне похожа, хотя, конечно, тем фотографиям, что у меня, уже больше десяти лет. А вот волосы не светлые, а темные. Я подумал, не послать ли тебе фотографию, чтобы ты сам определился? Можно?