Клеймо смерти

Джейми нахмурился. Уж не собирается ли мозгоправ играть с ним в какие-то свои хитроумные игры?

— Хорошо, — осторожно сказал он.

— Есть ли у Логан на теле какая-то отметка или надпись, может быть татуировка?

Несколько секунд Болл молчал, пытаясь понять, куда клонит психиатр.

— Татуировка?

— Да. Татуировка или отметина?

— Нет. Ничего такого.

— Вы абсолютно уверены? Может быть, на правом бедре?

— Да, уверен. У нее ничего там нет.

— Никаких надписей?

— Нет, никаких. А почему вы спрашиваете, мистер Ван Дам?

— У меня есть на то причина.

— Нет, у нее нет никаких татуировок. — Настойчивость психиатра раздражала его и еще больше нервировала. — Так в чем дело?

— Вы очень мне помогли. Извините за беспокойство. Спасибо.

Джейми тупо уставился в крохотные дырочки на трубке. В чем дело? Что это все значит?

Джейкоб Ван Дам долго сидел за столом, обдумывая услышанное. Реакция Болла показалась ему естественной для человека, расстроенного исчезновением любимой.

И тем не менее доктор не мог отделаться от чувства, что тот что-то скрывает. Вот только что?

32

Пятница, 12 декабря

После совещания Рой Грейс отправился в свой кабинет — посидеть, подумать, заняться кое-какими делами. В понедельник ему предстояло выступать на похоронах Беллы Мой, и он знал, что выступление будет эмоциональным. Во вторник компания грузоперевозок доставит в оба дома, его и Клио, контейнеры — в преддверии переезда, назначенного на следующую пятницу. Значит, ему так или иначе нужно найти время и помочь Клио сложить вещи. И конечно, заняться своим имуществом, тем, что осталось в доме неподалеку от набережной, возле Лагуны. В доме, где он жил с Сэнди до ее исчезновения.

Но все эти заботы и проблемы отступали на задний план, а мысли упрямо возвращались к Логан Сомервиль. К ее длинным каштановым волосам. И к Эмме Джонсон, которая тоже исчезла и у которой была похожая прическа. Есть ли какая-то связь с теми останками, что обнаружены в Лагуне, ведь у той женщины тоже были длинные каштановые волосы?

Грейс попытался отогнать эти мысли. Одиночная жертва убийства — трагедия, но все же отдельная, случайная. Жертва сексуальной агрессии, мести, случайного нападения душевнобольного, домашней разборки, грабителя или ревнивого любовника. Причин, почему люди убивают — и погибают, — может быть много. Отдельные, изолированные, трагические случаи.

Правила меняются, когда убийства связаны между собой. Три или больше, в разных местах, с некоторым временным промежутком — и вот у вас уже, по определению, серийный убийца. В Брайтоне серийных убийц не было давно. Ему за все время службы таковые не попадались — по крайней мере, полиция о них не слышала.

Грейс уже предупредил жену, что рано домой не вернется, хотя Клио и пыталась соблазнить его обещанием приготовить коктейль с авокадо и креветками и жаренную на гриле дуврскую камбалу. Он изрядно проголодался и с удовольствием полетел бы сейчас домой — повидать Ноя, выпить пару бокалов вина, вкусно поесть и провести вечер с Клио.

Зазвонил телефон.

Грейс тут же взял трубку.

— Все хорошо? — поинтересовался Гленн Брэнсон.

— Не особенно. А у тебя?

— Ну, вообще-то кое-что новенькое есть. Может, оно ничего и не значит, но я хотел бы услышать твое мнение.

— Говори.

— Как насчет промочить горло? Я бы не прочь. И вот-вот освобожусь.

— У нас сегодня пятница? А как же свидание с той репортершей из «Аргуса»… как ее там… Шивон Шелдрейк? Не выгорело?

— Ха-ха. Очень смешно.

— Ладно, пропустить стаканчик не помешает. Только по-быстрому и в меру. «Черный лев»?

— Через четверть часа?

— Дай мне минут сорок — сорок пять. Надо заскочить домой, забрать вещи — отложил кое-что для благотворительного магазина.

— Понимаю, нелегко.

— Нелегко. И на душе скверно.

— Но ты это прошел. Ты счастлив. У тебя началась новая жизнь, и я рад за тебя.

— Спасибо, друг. Ты прав — я действительно счастлив.

И все же на сердце было тяжело. Грейс прошел на парковку и сел в машину Клио — она теперь пользовалась его «альфой», которая была оборудована детским сиденьем. Будущее сулило много хорошего, но расставание со старым домом, освобождение его от привычных, сроднившихся с домом вещей давалось нелегко.

Минут через пятнадцать он свернул с Черч-Роуд и покатил по направлению к Кингсвей и набережной, где они с Сэнди жили когда-то и где были счастливы. В окнах домов по обе стороны от дороги светились рождественские огни, и только его собственный, одноквартирный, в псевдотюдоровском стиле 1930-х, как будто притаился в темноте.

Грейс остановился на подъездной дорожке перед гаражом. Там, за дверью, заметенная пылью, до сих пор стояла, словно дожидаясь возвращения хозяйки, машина Сэнди. Он вошел в дом через передний вход. За прошедшую со времени последнего визита неделю за дверью выросла такая горка всевозможных рекламных буклетов, счетов и листовок из местных заведений, попавших внутрь через почтовый ящик, что ему пришлось поднапрячься, чтобы сдвинуть ее с места.