КЛЕЙМО СОЗДАТЕЛЯ. Гипотеза происхождения жизни на Земле.

Спросите какого-нибудь кришнаита, не способного опустить пятку на землю без опасения раздавить еле заметную букашку, что он думает о саранче, нацистах, бледной спирохете и подобных шедеврах Создателя, - и он понесет совершенную околесицу. А кто-то добавит и про “потерянный рай”. Между тем, всякое сомнение в догматах церкви – шаг в сторону атеизма. В этом направлении церковь и эволюционирует, и сегодняшняя РПЦ, какой бы они ни казалась нам, скорее всего, выглядела бы нестерпимо еретическим заведением в глазах священнослужителей времен Бориса Годунова. Об этом и говорит ДжиллТартер. А вообще – давно замечено, что с усилением влияния церкви растет людское невежество. Всегда. Заметьте: “с усилением”, а не “с наличием”. Иран – пример некорректный (а может быть, как раз и корректный). И как обойти вниманием власть, способствующую этому усилению и этому росту? В православном храме русский человек остро ощущает историю своей страны, в европейском соборе – историю христианской культуры. А под куполом бахаистского храма, где идея Бога выступает в абстрактном виде, особенно ясно, что молиться можно и в планетарии, не украшая его символикой мировых религий. Планетарии всех стран, соединяйтесь! Что же до болтовни церковных чинов, из высказываний которых следует, что “ценность”, скажем, Грибоедоваопределяется прежде всего его государственной деятельностью (работой в МИДе), а не частной (“Горе от ума”), то тут хоть святых выноси. Государство, между прочим, его и сгубило, предписав вести тегеранские переговоры максимально жестко и без учета местных (кстати, религиозных) традиций. То же относится и к Салтыкову-Щедрину, провинциальному столоначальнику: за “Историю одного города” его вполне можно отнести к “ненавистникам России”. То же относится и ко множеству других насмешников и просто неглупых людей. Про всякие же не служащие государству эмигрантские морды, вроде Герцена (кто он такой? ленинский персонаж, “разбуженный” декабристами?) или Бродского (а этот кто такой? осужденный тунеядец?) таким чинам и говоритьпротивно. И политика этого Карфагена вновь лезет во все щели, делая неврастеником любого нормального гражданина, которому небезразлично, что творится на его родине. Так что Дали – живи он в наше время и в нашей стране – непременно написал бы “Великого Модернизатора” – затянутого в пиджачок наночеловечка с пряменькой спинкой на продолговатом велосипеде одноименного плавленого сыра со вторым седлом сзади. Это для инструктора, - говорили бы искусствоведы, - как в ЯК52. А Гала – вспомнив забавную опечатку в одном из номеров журнала “Нива” времен ее детства - спрашивала бы: Где же второй велосипедиот? И Сальвадор отвечал бы ей: А второй у меня на первой картине, помнишь?

“Нам нужны Великие Пресмыкающиеся, а не Великие Хартии!” – вот какая мысль читается в словах тех, кто цитирует сегодня Столыпина перед едиными холуевцами[73]. Были уже такие, но кончилось их величие Великим Метеоритом, который очистил место совсем для другого класса. Сказано же: метеориты просто так с небес не падают. “Нам нужна великая Россия, а не великие президенты?” Нонсенс, который не способен оценить тот, кто всерьез принимает всю эту политмойву. Ну, попадаются в косяке чуть подлиннее, вроде Доброгрыза, для которого парламент – “не место”, а серьезная наука – мракобесие. Но их величие измеряется только в сантиметрах. Долго ли их терпеть? Не знаю… Возможно, английские лужайки и требовали шестисот лет стрижки, чтобы стать такими завидными, но сегодня существуют возможности значительно сократить этот срок. Чтобы поумнеть, не надо пресмыкаться еще 60 миллионов лет.

“Философия” моя – это возрастное, да и куда без нее в рассуждениях о жизни? Кому-то ведь желанны и стигматы святой Терезы. Но с Кантом я не завтракал и от метафизики постарался удержаться. Мне лишь хотелось дать понять читателям, что чудесное сотворение и авторское клеймо – разные вещи. Для чего я и посчитал нужным напомнить, что вера и мораль (или атеизм и безнравственность) – нетождественны. Gottmituns, шептали сквозь зубы божьи создания, убивая себе подобных, шепчущих: С нами Бог! Вот это и есть богоборчество!