Клеопатра

До нас не дошло ни одного подлинного портрета Клеопатры. Андре Мальро был отчасти прав, заметив: «Нефертити – лицо без царицы; Клеопатра – царица без лица». И все же кое-что о ее внешности нам известно. Судя по всему, наша героиня была тоненькой и гибкой, хотя у ее родственников наблюдалась явная тенденция к полноте, если не к ожирению. Если судить по профилю на монетах, придется признать правоту Плутарха в том, что царицу нельзя было назвать красавицей в общепринятом понимании. Чуть более изящная версия унаследованного от отца крючковатого носа (у древних греков тоже было такое выражение), полные губы, острый, выдающийся подбородок, высокий лоб. Большие, широко расставленные глаза. Птолемеи были по преимуществу светловолосыми, но Клеопатра и здесь составляла исключение. Едва ли современники умолчали бы о том, что «та египтянка» была белокурой. Определение «медовая кожа» часто встречается в описаниях родичей царицы и, вероятно, с тем же успехом может относиться к ней самой, хотя у нас нет точных сведений о том, как выглядели ее мать и бабка по отцовской линии. В жилах Птолемеев, несомненно, текла персидская кровь, но заводить наложниц-египтянок у них было не принято. Клеопатру никто не назвал бы смуглой.

Впрочем, черты лица ничто по сравнению с неотразимым обаянием, располагающими манерами, шелковыми путами женских чар; Цезарь ценил красоту, но, чтобы его завоевать, одной красоты было мало. Путь к сердцу Помпея лежал через лесть, а к сердцу Цезаря через подкуп. Римлянин имел привычку сорить деньгами. Жемчужное ожерелье его любовницы стоило столько же, сколько годовое довольствие тысячи двухсот солдат. Военные авантюры Цезаря длились почти десять лет, и армию нужно было на что-то содержать. Отец Клеопатры задолжал Риму баснословные деньги, и Цезарь был полон решимости стребовать долг. Он готов был простить половину, но и в этом случае оставалась фантастическая сумма в три тысячи талантов. У Цезаря были экстравагантные вкусы и обширные траты, а у Египта – полная казна. Прелестная девушка, представшая перед римлянином в ту ночь, – та, что так убедительно говорила, так заразительно смеялась, так ловко усыпила бдительность целой армии, происходила из такого древнего рода и выросла в такой роскоши, от которой у любого римлянина помутился бы рассудок – была одной из двух самых богатых людей того времени.

Вернувшись во дворец и увидев сестру и Цезаря вместе, Птолемей пришел в ужас. Ему оставалось только бежать прочь и поднимать народ.

Глава 3

Любовные чары

В первом веке до нашей эры оригинальные сюжеты были не в моде, зато ольшой популярностью пользовались новые обработки старых тем. Когда отважная молодая женщина решила искать защиты у много повидавшего немолодого мужчины, ее немедленно заподозрили в колдовстве. Такие встречи дают повод для сплетен вот уже которую тысячу лет. Кто кого соблазнил на самом деле, неизвестно: Цезарь и Клеопатра слишком быстро оказались в объятиях друг друга. И слишком многое было поставлено на карту с обеих сторон. По мнению Плутарха, неукротимый воин оказался беспомощным перед чарами двадцатилетней девчонки. Беднягу в два счета обвели вокруг пальца: Аполлодор пришел, Цезарь увидел, Клеопатра победила. Такая последовательность событий и вправду говорит не в ее пользу. Дион, писавший свое сочинение почти на столетие позже Плутарха, вслед за ним признает абсолютную власть молодой царицы над мужчиной вдвое старше ее. Его Цезарь порабощен мгновенно и безоговорочно. Автор, впрочем, допускает некоторую степень участия самого римлянина, чьи сексуальные аппетиты распространялись на «любую женщину, встреченную на пути». Дион великодушно оставляет за Цезарем определенную свободу действий, не бросает его, беспомощного, в когти коварной, обольстительной сирены. В его описании знаменательная встреча обретает более сложную сценографию. У Клеопатры было время привести себя в порядок. Перед римским гостем она предстала «во всем блеске царственного величия, сдержанной и смиренной». Быть одновременно царственной и смиренной непростая задача. «Увидев ее и услышав ее слова», подобранные, надо полагать, с большим тщанием, Цезарь был покорен. Клеопатра никогда прежде не встречалась с римским полководцем и понятия не имела, чего от него ожидать. Она твердо знала одно: при самом неблагоприятном развитии событий лучше оказаться пленницей Юлия Цезаря, чем родного брата.[11]