Клеопатра

Прибыв в конце сентября в Антиохию, Клеопатра застает Антония в превосходном расположении духа, он в восторге от тех вестей, которые получены в связи с подготовкой похода против парфян. Наконец-то пал Иерусалим и Ирод возведен на трон Иудеи. Шесть легионов, отправленных на Кавказ с целью обеспечить вторжение в Парфию с севера, беспрепятственно прибыли в Армению.

Но Клеопатра поводов для радости не ощущает. Ирод в качестве независимого монарха в Иудее ей не по нраву. Существование буферного государства между римской провинцией Сирией и Египтом сулит в будущем осложнения. Клеопатра недовольна, но Антоний не уступает. Впрочем, в предвкушении великой победы он идет навстречу остальным ее требованиям. Египет получает все восточное побережье Средиземного моря до той местности на территории современной Турции, что расположена напротив Кипра. Исключение составляют лишь вольные города Тир и Сидон. Клеопатра получает также западную Сирию с Дамаском и часть нынешней Иордании с Иерихопом в придачу. Эти территории опоясывали новое государство — Иудею. Кроме того, Клеопатра вновь приобрела Кипр и восточную часть Крита.

То было возрождение Великого Египта, господство над Восточным Средиземноморьем, а также контроль над всеми базами парфянской войны. Клеопатра, разумеется, заверяла Антония, что лучше обеспечит безопасность в тылах армии своего возлюбленного, нежели все эти царьки и владыки, рассеянные по обширной территории побережья. Так в недрах римской империи возникло, составленное из мозаики прежних завоеваний, большое царство.

Дело было не только в престиже. Тут сказали еще свое слово купцы и судовладельцы Александрии. К политической стратегии примешалась стратегия торговая. Египет превращался теперь в главный порт Востока, становился хозяином всех путей, всех караванных троп. Более того, властителем всех сопряженных с Египтом областей, обильных пшеницей и прочими злаками, богатых лесами, как, к примеру, Киликия, поставляющая материал для судов, Иордания 6 ее бальзамическими тополями, дающими сок, из которого готовят столь ценные благовония.

Антоний легализовал в политическом плане свою Любовную связь с Клеопатрой. Он не принял титула царя Египта — титул соправителя остался за Цезарионом, — Антоний стал отныне зваться автократором, абсолютным владыкой, римским императором без обозначения границ власти и сроков полномочий. На египетских монетах Антоний появляется рядом с царицей, фактически как ее супруг, хотя непонятно, как была решена проблема о юридической точки зрения. Не приобретя того, что в свое время хотел, но не успел приобрести Цезарь, а именно утвержденного сенатом права иметь несколько жен сразу, Антоний ограничился тем, что, оставшись супругом Октавии в глазах римского закона, стал супругом Клеопатры в глазах закона египетского. Таким образом, он сделался опекуном юного Цезариона, египетского царя, который являлся одновременно сыном Цезаря.

Клеопатра извлекла максимум того, что можно было извлечь из обстоятельств. К отсчету своего собственного царствования она присоединит отныне тот самый 37 год, когда она начала править совместно с Цезариоиом, — новый краткосрочный период в истории Египта. Хоть не сразу все это поняли, но любовники сожгли за собой мосты. Только полное поражение парфян могло извинить теперь в глазах римлян вольность Антония в отношении Египта. Однако Антоний предвкушает победу, Рим у его ног, его ждет великолепный триумф, тот самый, до которого не суждено было дожить Цезарю. Не находится ли под его началом сильнейшая армия, не располагает ли он впервые в римской истории, до конца и без остатка, всеми сокровищами Египта? Клеопатра сумеет восстановить на развалинах Рима ту самую империю, какая принадлежала основателю ее династии. Нужно только сохранить Великий Египет, сперва против Рима и против Октавиана, а после позаботиться о том, чтобы Антоний ей не изменил и не вошел в соглашение с Римом точно так же, как он вошел недавно в соглашение с Клеопатрой.

В ожидании событий Клеопатра может соблюдать спокойствие. Парфяне еще не побеждены. Пока что Антоний слишком в ней нуждается, чтоб быть чем-то иным, кроме как галантным прожигателем жизни, который возобновляет в Антиохии былые александрийские развлечения.

Меж тем осенью Октавия разрешается от бремени девочкой. Но это уже не имеет значения. Зима в Антиохии — это ночь накануне сражения. Антоний стремится взять от жизни все возможное, ибо парфянский поход — это либо величайшая его победа, либо полное поражение.