Клеопатра

Октавиан тотчас поставил его на место, выступив в роли правоверного цезарианца и критикуя от имени своего великого деда уклончивую и осторожную политику Антония; он вскоре показал себя незаурядным демагогом и не замедлил сообщить плебсу, что готов выплатить по двести сестерций каждому римскому гражданину согласно завещанию Цезаря (как если б эта плата еще не состоялась). Таким образом, он сделал все возможное, чтобы изобразить Антония недостойным продолжателем дел Цезаря.

Тогда Антоний попытался продемонстрировать, что пойдет дальше Октавиана. Он стал готовить воистину революционные проекты. И туг он открыл, что, пытаясь ему противодействовать, молодой человек вступил, не смущаясь, в сговор с республиканской партией, с Цицероном, с убийцами Цезаря, которых еще вчера сам клеймил позором.

В этих перипетиях минул 44 год. Ветераны Цезаря заставили Антония и Октавиана публично помириться, но публичное примирение отнюдь не помешало молодому человеку взять под свою руку легионы Антония, которые, как он надеялся, будут ему верны. Зимой соперничество обострилось. Цицерон возглавил антиантониевскую партию в сенате и заклеймил противника в страстных речах, получивших название «Филиппик». Антоний; чей консульский срок истек, потребовал себе в качестве провинции Цизальпинскую Галлию, рассчитывая, несомненно, восстановить там свои силы, весьма ослабленные Октавианом, и, закрепившись на севере, форсировать затем, подобно Цезарю, Рубикон. Но ему пришлось вступить в открытый бой с войсками Октавиана, и, понеся тяжелые потерн под Мутиной (нынешняя Модена), он вынужден был бежать через Альпы в надежде воссоединиться с Лепидом, правителем Нарбонской Галлии, верным сподвижником Цезаря.

Через год после отъезда Клеопатры у самого ее непримиримого врага Цицерона были все основания торжествовать. Антоний понес поражение, теперь ему не ускользнуть от Октавиана. Республиканская партия побеждает.

Цицерон купается в лучах славы. Ему устраивают овации, торжественно провожают домой. Это, несомненно, самый счастливый период его жизни.

Глава II Великий поворот

Анархия в Риме поставила Клеопатру в трудное положение. Она принадлежала к партии победителей, но Октавиан и Цицерон парализовали ее действия. Однако пассивность была опасна. Четыре оставленных Цезарем легиона все еще находились в Александрии, и противоборствующие партии, собирая войска, могли попытаться использовать эти силы.

Клеопатра не теряет присутствия духа. Не впервые Рим входит в полосу междоусобиц, и потому на Востоке к этому приспособились: стараются брать на себя как можно меньше обязательств, а если уж берут, так перед двумя враждующими сторонами одновременно. Выяснилось, что Клеопатра правильно поступила, заблаговременно избавившись от своего брата-супруга. В Сирии внезапно появился самозванец, претендующий на то, что он Птолемей XIV, чудом спасшийся после падения в Нил. Оставалась еще, правда, одна из ее сестер, та самая Арсиноя, которую Цезарь провел в цепях по Риму, — она стала жрицей Артемиды в Эфесе.

В непосредственной близости от Египта враждебные Риму силы сплотились меж тем вокруг Кассия, одного из убийц Цезаря; Кассий засел в Сирии и обзавелся небольшим флотом. Ему противостоял зять Цицерона Долабелла, любовник предыдущей жены Антония; принявший на себя одновременно с ним обязанности консула в 44 году, он разделял его политические взгляды.

Чтобы схватиться с Кассием, Долабелле была необходима поддержка Египта. Он заручился ею в самом начале 43 года. Предварительно, однако, Клеопатра заключила с Ним хитроумную и весьма любопытную сделку. Она потребовала, чтоб сначала Долабелла признал ее сына Цезариона в качестве царя Египта и ее соправителя.

У Клеопатры не было, вероятно, намерения досадить этим Октавиану, хотя, возможно, она пыталась создать такое впечатление у Долабеллы. Главное было укрепить свою власть. Признание Цезариона сторонниками Цезаря имеет немалое значение и для египтян и для ветеранов Цезаря, которых все стремятся перетянуть на свою сторону и от которых зависит в конечном итоге исход войны. Кроме всего прочего, это признание — подобие удостоверения в невиновности Клеопатры, выданного римлянами в связи с исчезновением последнего сына Авлета.

В обмен на это признание Долабелла не получает тем не менее существенных выгод. Антоний впадает в раздражение, а Октавиан становится союзником республиканцев, то есть Кассия. Как бы то ни было, но четыре александрийских легиона отправляются воевать на стороне Долабеллы, неизвестно, по приказу Клеопатры или без него, однако вскоре они присоединяются к Кассию. Затем, в одно и то же время, и Кассий и Долабелла требуют у царицы предоставить в их распоряжение свой флот. Клеопатра — о, интриганка! — отказывается, ссылаясь при этом на возникшую, по ее словам, эпидемию чумы. Впрочем, подчиненный царице правитель Кипра передает находящийся в его ведении флот Кассию, причем невозможно установить, действует ли он по собственному усмотрению или же с молчаливого согласия своей повелительницы.