Теперь римляне начали осыпать Цезаря почестями, а правительство, которое он учредил, не замедлило оправдать свое существование, приняв большинством голосов решение о предоставлении ему безотзывной власти. Он стал консулом на десять лет, и ходили разговоры о том, чтобы назначить его диктатором пожизненно. Сенат стал просто инструментом для осуществления его приказов; сенаторы так мало занимались созданием новых законов на родине или нюансами управления зарубежными землями, что Цицерон может жаловаться на то, что на своей официальной должности Цезарь принимал благодарность от восточных владык, имена которых он раньше и не слышал, за свое восхождение на троны царств, о которых он понятия не имел. Интересы Цезаря охватывали весь римский мир, и правительство в Риме исполняло все его желания точно так же, как несведущий совет директоров какой-нибудь компании с иностранным капиталом следует советам своего переезжающего с места на место управляющего. Цезарь так долго находился в других странах, а его войны носили его по таким уголкам обитаемого мира, что Рим казался ему не более чем штаб-квартирой его исполнительной власти, к тому же не очень удобной. Кроме того, близкие отношения Цезаря с Клеопатрой определенно расширили его кругозор и ощутимо помогли ему стать арбитром в отношениях зависимых от Рима стран. Такие далекие города, как Александрия, для него уже были не столицами чужеземных государств, а местом заседания местного правительства фактически в его собственных владениях. А трон, на который Цезарь постепенно поднимался, находился на такой высоте, с которой можно было в определенной степени контролировать народы и страны всей земли.
Теперь римляне начали открыто обсуждать тему его восхождения на трон. В открытую говорили, что Цезарь хотел сделать себя царем, а Клеопатру царицей, а в дальнейшем намеревается перенести свое правительство в Александрию или какой-нибудь другой город на Востоке.