Клеопатра с парашютом

– Да, – кивнула я. – На Новый год одна из моих подруг подарила мне сертификат. Там было указано, что в Москве нет других женщин, которые имеют такие же, как у меня, имя и фамилию. То есть я, Степанида Козлова, в этом смысле уникум. А было бы интересно пообщаться со своей полной тезкой – говорят, у таких людей часто одинаковые судьбы.

– Вот видишь! – вспыхнула Клюева.

– Я вижу лишь одно, в этот «Тяжмаш» с прочей стройналадкой, приходит обманщица. Она пользуется моим именем и распространяет никуда не годный товар, выдавая его за косметику нашей фирмы – парировала я.

– Очень глупо, – поморщилась Ирина.

– А по-моему, наоборот, – не согласилась я. – Если какая-нибудь клиентка усомнится и начнет звонить на фирму с вопросом, работает ли там Степанида Козлова, то ей ответят «да».

– И что дальше? – всплеснула руками Клюева. – Она доберется до тебя и узнает: ты никогда не заглядывала в их «Тяжпромбум»… Надо же было так обозвать предприятие!

– Нет, – снова возразила я. – Люди очень доверчивы, и тот, кто что-то заподозрил, сразу успокоится, услышав от нашего секретаря, который общается с покупателями: «Да, госпожа Степанида Козлова состоит у нас в штате». Вы не забыли, что телефонные номера моделей, ни служебные, ни тем паче личные, не даются никому из посторонних? Представителю прессы, который пожелает пообщаться со Степанидой Козловой или с другими моделями, предложат прибыть в офис. Там его встретит пиар-менеджер и побеседует с ним. Наши лица часто мелькают в журналах и рекламных проспектах. На свете много идиотов, желающих обидеть нас просто потому, что им не нравится глянец. Встречаются мужчины, готовые на все ради встречи с той, чье изображение размещено на билбордах, и ревнивые бабы, способные выцарапать глаза из-за того, что муж сказал, глядя на снимок, допустим, Водовозовой: «Вот красотка! А ты, дорогая, превратилась в свинью». Так что никогда наши телефоны не дадут постороннему человеку. И простая тетка, решившая выяснить, есть ли в штате фирмы «Бак» Степанида Козлова, не станет искать меня, чтобы лично убедиться, я или не я торгую в их «Тяжмаш» и фиг знает какой еще наладке. Почти на сто процентов уверена: бабы, увидев каталог продукции с приятными ценами, разом забывают обо всем. Тем более что коробейница никогда не просит предоплату, расчет происходит в момент покупки.

– А откуда паразитка-продавщица узнала о тебе? – занервничала Ирина.

– Экая тайна! – фыркнула я. – В каждой фотосессии всегда указывают имя модели и фотографа. Или нахалка сама работает у нас.

– Но почему она воспользовалась именно твоим именем? – недоумевала Клюева.

– Найду пакостницу и задам ей этот вопрос, – буркнула я. – А сейчас нужно срочно предупредить Романа.

– Не твоя забота, сама оповещу Звягина! – огрызнулась Ирина Марковна. – Ты только никому не рассказывай о визите Муликовой, не мели языком, нам не нужен шум. У фирмы безупречная репутация.

– Многие фирмы имеют прекрасные бизнес-истории и тем не менее страдают от производителей пиратских копий, – не сдавалась я. – Мне самой неподалеку от Porte de Clignancourt, где расположен парижский блошиный рынок, частенько предлагали «настоящую сумку от мадемуазель Коко Шанель всего за двадцать евро». Представляете размах производства поддельной косметики фирмы «Бак», если лже-Степанида имеет каталог и всегда выполняет заказы? Боюсь, Галина Петровна – это только первая ласточка. У ее дочки оказалась аллергия на яичную скорлупу, Катя тяжело заболела, что и подтолкнуло Муликову посетить наш офис, а другие покупательницы пользуются эрзац-товаром нашей фирмы и ничего не подозревают. Необходимо сделать заявление от лица руководства фирмы, предупредить потребителей, что мы не работаем по каталогам, пригласить людей в бутик, рассказать, что пудра нашей фирмы имеет фиксированную цену и не бывает ни дешевле, ни дороже.

Ирина оперлась ладонями о столешницу.

– Козлова, я запрещаю тебе развивать активность и разглашать кому-либо только что услышанную в моем кабинете информацию! Ни ты, ни даже я не имеем права на принятие стратегических решений. Есть совет директоров, им и положено думать.

– Роман Глебович и Франсуа улетели отдыхать, остальные члены совета тоже в отпуске, – вздохнула я.

– Да, июль на дворе, – кивнула Клюева, – начальство всегда сматывается в это время к теплому морю. Первое заседание совета состоится через две недели.

– Это слишком долгий срок, – сказала я. – Мне почему-то тревожно, я чувствую приближение немалых неприятностей.

– Хватит! – гаркнула Ирина. – Все, ступай домой.

– Ладно, – миролюбиво согласилась я. – Вроде у вас всегда при себе есть таблетки от головной боли. Не поделитесь одной?

– У самой виски заломило, – пожаловалась Ирина, вставая.

Я отлично знаю, что Клюева держит аптечку в большом шкафу у окна, поэтому выждала момент, когда она, повернувшись ко мне спиной, начала рыться в ящике, схватила с ее стола бумажку с координатами Муликовой и с самым невинным видом замерла в кресле.

Ирина с треском захлопнула дверцу и вернулась к креслу.